Борис Пиотровский: «С возрастом я понял, как вести себя, чтобы не сильно опозорить родителей. Жизнь в музее

В музейном мире династии не редкость: вполне естественным образом интерес к предмету передается от поколения к поколению. Но о династии "директоров Эрмитажа" поначалу никто и не думал. Михаил Пиотровский занял кресло своего отца в кризисную пору, в 1992 году. Причем унаследовал "престол" не напрямую, а по извилистой линии. При отце он вообще не работал в Эрмитаже, хотя и вырос за его "кулисами". И печально наблюдал со стороны, как выходит музейный коллектив из повиновения директору, еще недавно всесильному. Последние годы правления ББ, как иногда называли старшего Пиотровского в Эрмитаже, оказались драматичными. Веяния перестройки приводили к раздраю; рушился микроклимат, да и весь порядок вещей, создававшийся Борисом Борисовичем долгое время. Теперь, пожалуй, правоту сторон конфликта можно оценить как фифти-фифти. Музей неизбежно должен был меняться, чему Пиотровский противился. Но едва ли именно так, как настаивали его оппоненты. Довольно типичная история конца 80-х. И все же на капитанском мостике ББ оставался до конца дней.

Оказался же он у руля при обстоятельствах тоже драматичных. В 1964 году тогдашнего директора Михаила Артамонова сняли с должности после открытия в стенах Эрмитажа выставки неофициальных художников (сегодня из них на слуху остался только Михаил Шемякин). Пост занял Пиотровский. Разумеется, роптать против новых назначенцев в те времена было не принято, но Артамонова любили и ценили как ученого. Тем более повод для его увольнения выглядел уж очень вопиющим. Однако ББ скоро поставил дело так, будто именно он всегда и руководил заведением. Старые традиции чтил, реформы производил мягко и постепенно, авторитаризм сочетал с выраженной человечностью. До сих пор в Эрмитаже вспоминают такую быличку. Один из сотрудников угодил в вытрезвитель, откуда на него в музей пришла соответствующая бумага. Виновный был вызван на ковер и ждал самых катастрофических последствий, вплоть до увольнения. Вместо этого Пиотровский на глазах у подчиненного порвал милицейский протокол со словами: "Приятно осознавать, что в нашем музее работает хотя бы один настоящий мужчина". У него не было приемных часов, посетители могли приходить в любое время. Амплуа "доброго барина", который сам может и побранить, но чужим в обиду не даст, выгодно выделяло ББ на фоне серого советского директората.

Он не желал быть только чиновником, периодически публикуя ученые труды - и все же времени на науку почти не оставалось. Отсиживая на бесконечных совещаниях, рисовал на полях документов и на случайных листочках (эти рисунки потом украсили книгу его воспоминаний). Сам Борис Пиотровский значения своим почеркушкам не придавал, что следует из его стихотворного пояснения: "На длинных заседаниях, на никчемных собраниях, в объятиях скуки рисовал эти штуки. Это - озорство, а не мастерство". Нередко "героями" рисунков становились жуки-скарабеи и прочие символы древнего мира. Наука звала обратно в свое лоно: ведь когда-то он был практикующим археологом - более того, первооткрывателем древнего царства Урарту. Результаты его раскопок на территории Армении стали сенсацией во всем мире. Он даже успел реализовать свою юношескую мечту о работе в Египте. Перед затоплением территории вокруг будущей Асуанской плотины туда направили из СССР археологическую экспедицию во главе с Борисом Пиотровским. Впоследствии он ездил по свету очень много - но уже в качестве официального лица, а не "полевого" ученого.

Древний мир был его страстью с самого детства. Когда-то школьником он попал на экскурсию в Эрмитаж и вовлек экскурсовода в долгую дискуссию об исчезнувших культурах. С этого момента он из музея практически и не уходил. А юридически поступил туда на работу в 1931 году. Конечно, и сегодня среди музейщиков попадаются энтузиасты, но у того поколения энтузиазм переходил в самоотверженность. По рассказам, дежурства на эрмитажной крыше в начале блокады часто превращались в научные симпозиумы. Тогдашнему директору Иосифу Орбели даже пришлось делать подчиненным специальное внушение: ни в коем случае не изымать противогазы из сумок и не впихивать вместо них фолианты. Сам Пиотровский вспоминал: "Нас очень беспокоило, что в случае нашей гибели все то, что нам удалось узнать, но еще не удалось опубликовать, сделать достоянием науки, общим знанием, уйдет вместе с нами, пропадет навсегда, и кому-нибудь надо будет впоследствии все начинать сначала. Мы приходили к решению: надо писать, писать, писать немедленно, не откладывая".

И все-таки главную свою славу он снискал на административном поприще. Действовал разумно, без подвигов, нередко шел на компромиссы - особенно когда речь шла о вышестоящих инстанциях. Много шума в свое время наделала история со свадьбой дочери Григория Романова, первого секретаря Ленинградского обкома. Действительно, Пиотровский тогда впустил веселую компанию в Зимний дворец, хотя слухи о выдаче императорского фарфора для сервировки столов все-таки преувеличены. Что ж, кто считает себя вправе бросить в ББ камень, тот бросал и бросает. Но оборотной стороной этой "сервильности" стала возможность сохранить класс музея, его роль в мировой культуре. В "столичном городе с областной судьбой" финансирование добывалось трудно, а в весомости мнений здешние музейщики априори уступали московским. Борис Пиотровский был одним из редких исключений. Нынешний директор Эрмитажа уверяет, что по сию пору находится в постоянном мысленном контакте с отцом (тем более что и кабинет тот же). Трудно сказать, советовался ли Михаил Борисович с отцовской тенью, как ему поступить после скандальной истории с кражей из музея. Однако параллель налицо: в сходной ситуации, которая возникла в Эрмитаже много лет назад, старший Пиотровский в отставку не подал. Тоже преемственность.

Горбунова Н.Г., Каспарова К.В., Кушнарева К.X., Смирнова Г.И. Борис Борисович Пиотровский (1908-1990 гг.) // Советская археология. 1991. №03. С. 108-111.

Не стало ученого с мировым именем, археолога и востоковеда, директора Эрмитажа - известного всем как человека настоящей интеллигентности, редкого обаяния, прекрасного чувства юмора, начисто лишенного административного барства. И так трудно представить себе, что его уже нет, что нужно сесть и писать некролог, когда Борис Борисович и сейчас все еще стоит перед глазами - живой, веселый, всегда готовый к общению. Может быть, именно поэтому, мы так долго не могли за это взяться. О Б. Б. Пиотровском написано так много и как о ярком талантливом ученом, и как об историке культуры, игравшем огромную роль в международных культурных связях, возглавлявшем музей такого масштаба как Эрмитаж. В чем-то неизбежно повторение, кроме, пожалуй одного: впервые мы пишем о нем, когда его уже нет с нами…

Б. Б. Пиотровский родился 14 февраля 1908 года в Петербурге в семье преподавателя математики и механики в военно-учебных заведениях Бориса Брониславовича Пиотровского. Своей матери, Софье Александровне Завадской, педагогу по профессии, он обязан своим начальным образованием. Его родители, глубоко интеллигентные люди, были носителями той культуры, которую мы теперь называем петербургской. Семейные устои, традиции формировались не только родителями, но и дедами - генералами русской армии, с детства приучавшими маленького Бориса и его братьев к будущим превратностям судьбы.

В 1915 г. семья Пиотровских переехала в Оренбург, а в 1921 г. вернулась в Петроград. И здесь в школе Борис Пиотровский впервые увидел египетские древности (фигурки ушебти), показанные учительницей на уроке истории. Может быть, это впечатление имеет внутреннюю связь с появлением 14-летнего Бориса Пиотровского в Эрмитаже, где в 1922 г. он начал заниматься египетской иероглификой под руководством известного египтолога и глубокого знатока Древнего Востока Н. Д. Флиттнер.

Дальнейшее образование он получает уже на историко-лингвистическом факультете ЛГУ (1925-1930 гг.), где учится у таких крупнейших ученых как археолог А. А. Миллер, востоковеды В. В. Струве, Н. Я. Марр и С. А. Жебелев. Уже в 1927-1929 гг. Борис Борисович помимо специализации в египтологии - своей основной профессии - получает первые практические и теоретические знания в области археологии, широкую лингвистическую подготовку.

В 1928 г. студент Б. Пиотровский пишет свою первую статью о термине «железо» в древнеегипетском языке, получившую высокую оценку его учителей. Статья была опубликована в 1929 г. в «Докладах АН». Не меньшее значение имела и его статья о барельефе Аменхотепа в Карнакском храме. С этого и начался путь в науку молодого ученого. В 1929 г., еще до окончания Университета, Борис Борисович был принят младшим научным сотрудником на работу в Академию истории материальной культуры. Именно тогда его учителя Н. Я. Марр и И. А. Орбели привлекли внимание начинающего исследователя к малоизвестному еще государству Урарту, памятники которого были открыты в то время только за пределами нашей страны.

Обладая уже большим полевым опытом, Борис Борисович в 1939 г. приступил к раскопкам холма Кармир-Блур (урартской крепости Тейшебаини), определившим на многие годы главное направление его исследований. Полевые работы были прерваны Великой Отечественной войной, и обработка, осмысление добытых материалов продолжались уже в осажденном Ленинграде. Здесь он остался, так как партизанский отряд, в который входил Б. Б. Пиотровский, был расформирован, а он был назначен начальником противопожарной команды МПВО Эрмитажа, в штате которого он работал еще с 1931 г. Бориса Борисовича очень беспокоило, что все материалы, добытые до войны, могут погибнуть в блокадном Ленинграде. Поэтому работа над монографией «История и культура Урарту» стала главной его целью в это время. Она была завершена и опубликована уже в Ереване в 1944 г. и в том же году защищена в качестве докторской диссертации, сразу выдвинувшей его в ряды ведущих археологов. Это исследование открыло новое направление в отечественной археологии и урартоведении. В ней во всей полноте были реализованы прекрасные качества ученого - его талант и высокий профессионализм. И не удивительно, что уже в 37 лет он был избран членом-корреспондентом АН Армянской ССР (1945 г.).

Вскоре после войны оперативно начали выходить отчеты о продолжавшихся раскопках Кармир-Блура - Борис Борисович считал необходимым быстрее донести до исследователей результаты своих открытий, еще до своих окончательных обобщений. Блестящим завершением исследований урартских памятников стали книги «Ванское царство» (1959 г.) и «Искусство Урарту» (1962 г.). В них на основе анализа новейших уникальных археологических материалов, письменных источников, глубокого понимания истории и искусства Древнего Востока, многие страницы истории и культуры Урарту были по существу воссозданы впервые. Исследователю удалось во многом понять роль и место государства Урарту в контексте истории Древнего Востока. Недаром «Ванское царство» опубликовано во многих странах (Италия, Англия, Германия, США и др.). Эти исследования сыграли большую роль в изучении проблем армянского этногенеза, связей урартского и армянского этносов. Материалы, полученные при раскопках, стали основой создания экспозиции по культуре Урарту в Эрмитаже и музее истории Армении, а сами раскопки - эталоном в ближневосточной археологии.

Исследования Бориса Борисовича в Армении имели и другой очень важный аспект. Кармир-Блур на многие годы стал центром археологических исследований Закавказья. Именно здесь, под его руководством была создана школа археологов Армении. Здесь начинали свой научный путь многие археологи Ленинграда и других городов Советского Союза.

История Урарту - не единственная исследовательская тема Б. Б. Пиотровского. На основе курса, прочитанного на историческом факультете ЛГУ, он в 1949 г. издает книгу «Археология Закавказья», по которой учились многие поколения археологов, историков, этнографов. Удивительно, что в своей основе она не устарела и может лишь дополняться новыми фактами. Среди других проблем, постоянно интересовавших Бориса Борисовича, были и вопросы происхождения скифского искусства и его связи с культурой Урарту и Передней Азии, и вопросы развития и роли скотоводства в истории общества.

Любовь к египтологии Б. Б. Пиотровский пронес через всю жизнь. В начале 60-х годов осуществилась его юношеская мечта - он едет в Египет, где возглавляет Советскую археологическую экспедицию по спасению памятников Нубии, работавшую в зоне затопления Асуанской плотины. Экспедицией был обследован древний путь к золотым рудникам Вади-Аллаки. Результатом этой работы стала книга «Вади-Аллаки - путь к золотым рудникам Нубии» (1983). Нубийские коллекции, единственные в СССР, тоже пополнили фонды Эрмитажа.

В Египте Борис Борисович занимался изучением сокровищ Тутанхамона, что привело его к интересным открытиям: часть предметов была сделана из нубийского золота, путь к которому лежал через Вади-Аллаки; он также поставил вопрос о том, что среди вещей, найденных в гробнице, были и дары иноземных правителей.

А кто не знает его статьи «Древнеегипетские предметы, найденные на территории Советского Союза», сохраняющей значение основной обобщающей сводки и по сей день.

Широкий диапазон исследований, прекрасное знание коллекций Эрмитажа, любовь к вещам и умение их «видеть» привели Б. Б. Пиотровского к пониманию и осмыслению общих вопросов процесса развития и взаимосвязей культур, о чем он постоянно говорил в своих научных докладах, на открытиях выставок и просто в личных беседах. Именно поэтому вполне заслуженно Борис Борисович возглавил Научный Совет по комплексным проблемам Истории мировой культуры АН СССР.

Немыслимо привести в этой короткой статье список всех должностей и званий Б. Б. Пиотровского. Напомним лишь главные: с 1953 по 1964 год - заведующий ЛОИА, с 1964 г.- директор Эрмитажа; с 1957 г. он член редакционной коллегии журнала «Советская археология»; с 1968 г. он бессменно возглавлял кафедру Древнего Востока ЛГУ; он председатель ЛО Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, член Международного Совета музеев; академик АН Армении (1968 г.) и АН СССР (1970 г.), член Президиума АН СССР (1980-1985 гг.), в 1983 г. был удостоен звания Героя Социалистического труда. Он был избран членом-корреспондентом, почетным членом, почетным доктором, иностранным членом многих Академий, археологических и искусствоведческих институтов и обществ разных стран: Индии, Англии, Германии, Египта, Италии, Франции, Испании, Бельгии, США.

Из 82 лет своей жизни свыше 60 Б. Б. Пиотровский был связан с Эрмитажем, где он начинал школьником-практикантом, был младшим и старшим научным сотрудником, заведующим Отделом Востока, заместителем директора по науке и 26 лет возглавлял Эрмитаж, продолжив блестящую плеяду его директоров. Он хорошо знал все разнообразные виды музейной работы, участвовал в создании многих экспозиций, естественно, играл активную роль в научной работе музея, был редактором ряда изданий Эрмитажа, ответственным редактором «Археологического сборника», с его 17 номера.

Расширение культурных международных связей страны, а значит и Эрмитажа пришлось в основном на время директорства Бориса Борисовича, который принимал в этом активное участие, организуя различные международные выставки, знакомившие посетителей Эрмитажа с культурой и искусством многих народов. Сокровищницы не одного музея мира открылись для советских людей благодаря Б. Б. Пиотровскому. Вспомним хотя бы «Сокровища гробницы Тутанхамона», на организацию которой он потратил много сил и сам писал к ней путеводитель. А сколько раз он открывал в разных странах выставки «Золото скифов», к каталогам которых писал вступительные статьи.

Многочисленные командировки за рубеж связаны были не только с открытием различных выставок или переговорами о них, но и с выступлениями и докладами, лекциями, неизменно привлекавшими внимание ученых, широкой общественности. А 24 серии телевизионного фильма об Эрмитаже с непосредственным участием Б. Б. Пиотровского приблизили Эрмитаж к людям, живущим в «самых отдаленных уголках нашей страны, узнавших и полюбивших Бориса Борисовича.

С юности Борис Борисович увлекался рисованием и у него сохранилось множество записных книжек, в которых он не только подробно описывал свои путешествия, впечатления, встречи с людьми, но и сопровождал их своими
удивительными изящными легкими лаконичными рисунками. Всем, кто знал его близко, знакома его манера постоянно что-то рисовать, в том числе и шаржи, сопровождая их собственными стихами.

Помня о том, какую роль для него сыграл в отрочестве Эрмитаж, Б. Б. Пиотровский любил общаться с детьми, бывал в школьном кабинете Эрмитажа, понимал огромное значение этой стороны воспитания детей.

Но этому ученому с мировым именем, занимавшему должность директора такого музея как Эрмитаж, приходилось решать и основные производственно-технические вопросы. Пожалуй, главным из них стала работа по началу реконструкции постепенно разрушавшихся зданий музея. Именно Б. Б. Питоровскому удалось добиться выделения необходимой валюты для заключения договора с иностранной фирмой, проводившей реконструкцию одного из зданий Эрмитажного театра. К сожалению, открытия его Борис Борисович уже не дождался.

Огромная занятость не позволила Борису Борисовичу завершить все свои научные планы. Они остались в его архивах, его записных книжках, незаконченных работах.

Есть такое известное изречение: «Если хочешь узнать человека, сделай его начальником». Б. Б. Пиотровский долго был начальником, и не малым, но прежде всего, он оставался человеком. В его кабинете было три двери. Они были открыты не только для бесчисленных иностранных делегаций, зарубежных и советских ученых, представителей различных музеев, что закономерно для директора Эрмитажа, но открыты и для всех сотрудников и посетителей.

И всех он терпеливо выслушивал, и чем «ранг» человека был ниже, тем, пожалуй, у него было больше шансов быть выслушанным. И с чем только к нему не обращались и свои, и посторонние, с какими бедами и просьбами! Конечно, не всем он мог помочь, и это его всегда огорчало; не со всеми он соглашался, но с ним можно было спорить, и спорить на равных…

Борис Борисович был удивительно добр к людям, прост и демократичен в обращении - директор Эрмитажа из старой петербургской интеллигенции.

Находясь много лет на административных постах, Борис Борисович неоднократно оказывался в трудных ситуациях, вызванных сложностями и превратностями политической жизни прошлых лет. И всегда он проявлял мудрость, старался не обострять обстановку, не создавать атмосферу преследований и гонений.

Так, в период, когда начались отъезды за рубеж, в Эрмитаже не было ни собраний, ни публичных осуждений, о которых всем достаточно хорошо известно.

Эрмитаж был главным домом Бориса Борисовича, он остался в нем навсегда, и хочется верить, что лучшие эрмитажные традиции, которые он так старался сохранить, останутся здесь и впредь.

Государственный Эрмитаж, Ленинград

Н. Г Горбунова, К. В. Каспарова. К. X. Кушнарева, Г. И. Смирнова

Выдающегося ученого, многолетнего директора Эрмитажа Бориса Пиотровского не стало 15 октября 1990 года.

Борис Борисович был на страже музея в самые тяжелые его времена - в войну и блокаду. А затем в течение 25 лет приумножал коллекции музея, сохранил его вековые традиции.

Мировая сенсация

Борис Пиотровский с детства увлекался историей. Особенно его привлекал древний Египет. Эта мальчишеская страсть через годы дала миру выдающегося археолога, ученого. В Эрмитаже прошла вся жизнь Бориса Пиотровского. Он, наверное, знал этот огромный музей наизусть. Четверть века именно он был главным его хранителем.

Впервые Борис Пиотровский появился в Эрмитаже подростком, в те годы, когда руководитель музея того времени Иосиф Орбели создавал здесь отдел востока. Борис «заболел» этими залами, древностью, историей и решил остаться. Ему тогда едва исполнилось 16 лет. Это были 1920-е годы, вокруг происходило становление нового строя, многие коммунисты считали, что советской России не нужна буржуазная история.

Случались нападки и на Эрмитаж. Хранители музея пытались доказать новой власти, что для истории культура важнее войн и революций. Пиотровский также рассматривал исторический процесс как развитие культуры, сохраняющей вечные ценности и передающей их по эстафете поколений.

В 1925 году Борис поступил в Ленинградский университет на историко-лингвистический факультет. Там преподавали блестящие наставники, крупнейшие ученые того времени, которые привили молодежи любовь к предметам. На этих людей в будущем будет опираться советская наука. В 1930 году 21-летний Пиотровский уехал в свою первую экспедицию в Армению. В задачи экспедиции входил поиск и изучение следов урартской цивилизации. В то же время Пиотровский начал работать в Эрмитаже на должности младшего научного сотрудника.

Лишь чудом молодой ученый избежал сталинских лагерей. В 1935 году его с товарищами задержали и заключили под стражу по обвинению в террористической деятельности. Полтора месяца он провел в камере и был выпущен в связи с недоказанностью обвинения. Освободившись, пошел в суд и добился, чтобы его восстановили на работе.

Экспедиции на Кавказ продолжались, Пиотровский в течение девяти лет ходил кавказскими дорогами, изучал историю, но никаких следов древней цивилизации Урарту отыскать не удавалось. Наконец, удача повернулась к ученому лицом. В 1939 году он вместе с коллегами отыскал руины древней урартской крепости. Это была мировая археологическая сенсация XX века, об открытии Бориса Пиотровского заговорили историки всего мира. Каждый год раскопок урартской крепости приносил уникальные находки. Однажды историки откопали бронзовую статуэтку Тэйшеба - урартского бога войны. Стоял июнь 1941 года…

На страже ценностей

Весть о начале Великой Отечественной войны застала Пиотровского в экспедиции, работы немедленно свернули. Он сразу же помчался в Ленинград. В Эрмитаже увидел разоренные залы, коллекции музея готовили к эвакуации. Два спецпоезда ушли в Свердловск, готовились к отправке ценности с третьим эшелоном. Но работники Эрмитажа опоздали, вокруг Ленинграда сомкнулась блокада. Во время бомбежек музейщики дежурили на крышах, гасили зажигалки. Они практически жили в музее, круглосуточно находились в исторических стенах. В ту страшную и морозную блокадную зиму Борис Борисович писал книгу «История и культура Урарту».

В марте 1942 года Орбели буквально заставил эвакуироваться Пиотровского в Ереван и этим спас молодого ученого от голодной смерти. Там историк продолжил писать свой труд, защищает докторскую диссертацию, получает Сталинскую премию. Книга принесла автору славу одного из крупнейших специалистов по истории Закавказья. Кстати, Сталин с удовольствием прочитал книгу Пиотровского об истории Урарту.

Борис Пиотровский помогал спасать музей в годы блокады. Фото: www.russianlook.com

В 1964 году Борис Борисович стал директором Эрмитажа. Незадолго до этого с должности был смещен Михаил Артамонов из-за того, что позволил провести в музее выставку молодых авангардистов Шемякина и Овчинникова. Произошел скандал, вызывающие и непонятные народу картины удалили из залов Эрмитажа, а директора музея уволили. Пиотровский долго отказывался принять эту должность, он считал неприличным занимать кресло директора таким образом. Но Артамонов сам попросил Бориса Борисовича принять Эрмитаж, они оба понимали, что иначе руководить музеем назначат партийного функционера, ничего не смыслящего в истории.

В течение 25 лет Пиотровский возглавлял Государственный Эрмитаж. При нем началась новая эпоха великой коллекции, перестраивались хранилища. Пиотровский кропотливо составлял списки утраченных в 30-е годы шедевров искусства. Тогда стране требовались станки и оружие, поэтому многие произведения искусства продавались за рубеж. При Пиотровском Эрмитаж стал визитной карточкой страны. На берега Невы начали приезжать уникальные выставки из многих музеев мира.

В 1985 году в Эрмитаже случилась страшная трагедия. Преступник облил картину Рембранта «Даная» кислотой и разрезал ее ножом. Битва за «Данаю» продолжалась 12 лет, возможно, это пошатнуло здоровье директора музея. Отреставрированная картина вернулась в зал лишь в октябре 1997 года, но Борис Борисович этого уже не увидел.

Пиотровский скончался в 1990 году в возрасте 82 лет от инсульта. С ним ушла целая эпоха в жизни Эрмитажа.

Дополните информацию о персоне

Биография

В 1929 году, будучи студентом историко-лингвистического факультета ЛГУ, поступил на работу в Академию истории материальной культуры (Институт археологии РАН). В 1930 году окончил университет и спустя год стал параллельно работать в Эрмитаже научным сотрудником.

С 1931 года Пиотровский начал возглавлять научные экспедиции в Армению, целью которых были поиск и изучение следов урартской цивилизации. В результате раскопок древнего города Тейшебаини были получены ценные сведения о культуре и искусстве Урарту.

Деятельность на посту директора Эрмитажа

С 1930 года Борис Пиотровский работал в Эрмитаже в качестве научного сотрудника.

С 1964 по 1990 год Пиотровский возглавлял Эрмитаж.

Зал в Эрмитаже, где представлена экспозиция "Искусство Урарту", посвящен памяти академика Бориса Борисовича Пиотровского, о чем свидетельствует мемориальная доска, увековечивающая его имя.

Сочинения

Результаты экспедиций подробно описаны Б. Б. Пиотровским в его книгах:

• «История и культура Урарту» (1944 год)
• «Ванское царство (Урарту)» (1959 год)
• «Искусство Урарту VIII-VI вв. до н. э.» (1962 год)
• Пиотровский Б.Б. Страницы моей жизни. - Санкт-Петербург: Наука, 1995. - 287 с. - ISBN 5-02-028205-7
• Склад:Библиография работ Бориса Борисовича Пиотровского
• Ourartou / auteur(s) : Boris Borisovitch PIOTROVSKY - Traduit de l"anglais par Anne Metzger. Editeur: nagel. Année:1970

Достижения

• академик АН СССР (1970)
• академик АН Армянской ССР (1968)
• заслуженный деятель искусств РСФСР (1964)
• Член-корреспондент Баварской АН
• Член-корреспондент Британской АН
• Член-корреспондент Академии надписей и изящной словесности во Франции

Награды

• Герой Социалистического Труда и орден Ленина (1983)
• Орден Ленина (1968)
• Орден Ленина (1975)
• Орден Октябрьской революции (1988)
• Орден Трудового Красного Знамени (1945)
• Орден Трудового Красного Знамени (1954)
• Орден Трудового Красного Знамени (1957)
• Медаль «За оборону Ленинграда» (1944)
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1964)
• Заслуженный деятель науки Армянской ССР (1961)
• Орден искусств и литературы степени командора (1981, Франция)
• Орден Кирилла и Мефодия I степени (1981, НРБ)
• Орден «Pour le merite fur Wissenchaften und Kunste» (1984, ФРГ)
• Юбилейные медали СССР

Разное

• В 1997 году в честь отца и сына - Бориса Борисовича и Михаила Борисовича Пиотровских - Международный Астрономический Союз присвоил одной из открытых малых планет имя "Пиотровский".

Изображения

Советский археолог и историк-востоковед, академик Б.Б. Пиотровский родился в Петербурге 1 (14) февраля 1908 года. Пиотровские - русский дворянский род с польскими корнями, традиционно старшие поколения Пиотровских были военными.

Любовь к истории и археологии родилась, как утверждал сам академик, в Оренбургском музее. В 1915 году, когда мальчику было только 7 лет, семья Пиотровских переехала в Оренбург и прожила здесь до 1922 года. Свое образование Борис Пиотровский начинал в гимназии, которая располагалась в школе № 30. С детства его притягивал к себе Древний Египет. Вернувшись в Петроград еще школьником, он ходил на занятия в Эрмитаж, в Отдел древностей, объединявший в те годы древневосточные и античные коллекции, а затем продолжал изучать египтологию в Ленинградском университете.

В 1929 году, будучи студентом последнего курса историко-лингвистического факультета Ленинградского Государственного университета, Б.Б. Пиотровский поступил на работу в Академию истории материальной культуры (Институт археологии Академии Наук), в Сектор языка, которым руководил тогда академик Н.Я. Марр. В 1930 году Б.Б. Пиотровский окончил университет и спустя год стал параллельно работать в Эрмитаже научным сотрудником.

Начиная со студенческих лет, Борис Борисович принимал участие в различных археологических экспедициях на Северном Кавказе. В 1930 году, по инициативе Н.Я. Марра, он впервые отправляется в Армению искать следы существовавшего там некогда древнего государства Урарту. Археологическое изучение, комплексный анализ и историческое осмысление урартских памятников на долгие годы становятся основным направлением его научной деятельности. Кавказ, по его собственным словам, стал постепенно вытеснять из его жизни далекий Египет.

С 1931 года Пиотровский начал возглавлять научные экспедиции в Армению, целью которых были поиск и изучение следов урартской цивилизации. В результате раскопок древнего города Тейшебаини были получены ценные сведения о культуре и искусстве Урарту. Результаты экспедиций были подробно описаны Б.Б. Пиотровским в его научных работах - археологических отчетах по раскопкам Кармир-блура (1950, 1952, 1955 годы) и монографиях: "История и культура Урарту" (1944 год), "Кармир-Блур" (1950-1955 годы), "Ванское царство (Урарту)" (1959 год), "Искусство Урарту VIII-VI вв. до н.э." (1962 год). В них впервые были изложены результаты исследования всех известных на тот момент памятников культуры и искусства Урарту в их археологическом и историческом контексте. Они по сей день не утратили своей научной ценности и относятся к числу наиболее часто цитируемых работ по урартологии. Основные труды Б.Б. Пиотровского посвящены истории, культуре и искусству Кавказа и Древнего Востока, в частности государства Урарту и вопросам происхождения и древней истории армянского народа.

Выбор Кармир-блура - "Красного холма" - на западной окраине Еревана в качестве объекта раскопок был плодом кропотливых поисков, долгих размышлений и тонкой научной интуиции Бориса Борисовича. Этот выбор в полной мере оправдал себя. Благодаря многолетним (с 1939 по 1971 год) раскопкам совместной археологической экспедиции Академии наук Армянской ССР и Эрмитажа под руководством Б.Б. Пиотровского, древний город Тейшебаини, руины которого скрывались под "Красным холмом", и в настоящее время является одним из самых интересных и наиболее полно изученных памятников урартской цивилизации. Б.Б. Пиотровский был основателем отечественной урартологии. Благодаря его раскопкам урартских крепостей в Армении и публикациям найденных там памятников, на смену интерпретации случайных находок пришло систематическое исследование культуры и искусства урартского царства.

В ходе раскопок была исследована цитадель, а также несколько жилых домов поселения, лежавшего у подножия Кармир-блура. Тейшебаини - "город бога Тейшебы" - был основан одним из последних урартских царей, Русой II, в VII в. до н.э. Он являлся крупным административно-хозяйственным урартским центром в Закавказье, где пребывал наместник, стоял гарнизон, куда свозилась собранная в окрестных областях дань. Цитадель занимала поверхность скалистого холма площадью около 4 гектаров и представляла собой единое здание, имевшее, по-видимому, два-три этажа. На первом этаже было около 150 помещений хозяйственного назначения - например, кладовых для вина, с крупными сосудами-карасами общей емкостью около 400 тысяч литров, и для зерна, куда помещалось в общей сложности около 750 тонн. Стены здания были сложены из сырцового кирпича, камень использовался для цоколей и карнизов. Парадные помещения верхних этажей рухнули во время пожара, возникшего во время штурма крепости. Очевидно, она погибла при внезапном нападении. Обвалившиеся перекрытия погребли под собой содержимое кладовых, в том числе и огромное количество металлических изделий (в основном, из бронзы), которые, как выяснилось из вычеканенных на них надписей, были старше самой крепости. Большая часть их принадлежала царям VIII в. до н.э. - Менуа, Аргишти I, Сардури II и Русе I. На некоторых прямо сказано, что они были изготовлены для крепости Эребуни, которая располагалась недалеко от Тейшебаини и к моменту строительства последней была, возможно, уже заброшена, а хранившиеся в ней предметы перенесли в кладовые новой цитадели.

Именно в этой экспедиции, вошедшей позднее в учебники по истории древнего мира, в 1941 году научный сотрудник Эрмитажа Борис Пиотровский нашел свою судьбу. На раскопках Кармир-блура он познакомился с выпускницей Ереванского университета Рипсимэ Джанполадян, ставшей впоследствии выдающимся археологом-востоковедом. Их познакомила бронзовая статуэтка урартского бога войны (неслучайное совпадение 1941-го года), найденная Рипсимэ Микаэловной.

С начала Великой Отечественной войны Б.Б. Пиотровский - заместитель начальника команды МПВО Эрмитажа. В блокадную зиму 1941-1942 годов Пиотровский написал в Ленинграде капитальный труд "История и культура Урарту", который был опубликован 1944 году. За эту книгу Борису Борисовичу была присуждена ученая степень доктора исторических наук (1944) и Государственная премия СССР (1946). Борис Пиотровский и Рипсимэ Джанполадян поженились в 1944 году, в Ереване, куда в 1942-м умиравший от истощения Пиотровский был эвакуирован из блокадного Ленинграда. В Ереване в декабре 1944 года родился их первенец - Михаил.

После войны Пиотровский продолжил исследования в Кармир-блуре, а в 1956 году он получил возможность посетить Египет. Позднее, в 1961-1963 годах, он возглавил работу международной археологической экспедиции в Нубии на территории, затопляемой водами строящейся Асуанской плотины.

В 1953-1964 годах Б.Б. Пиотровский был заведующим Ленинградским отделением института археологии АН СССР, а затем возглавил один из крупнейших музеев мира. В 1964 году Пиотровский стал директором Государственного Эрмитажа и оставался им в течение 26 лет до самой смерти. Большую научную деятельность и административную работу Борис Борисович сочетал с педагогической и общественной деятельностью. С 1966 года он также заведовал кафедрой Древнего Востока на Восточном факультете ЛГУ, вел подготовку научных кадров.

Борис Пиотровский был избран действительным членом Академии наук СССР по Отделению истории (история культуры) с 24 ноября 1970 года и действительным членом Академии Наук Армянской ССР (1968), членом-корреспондентом Баварской Академии Наук, Британской Академии Наук, Академии надписей и изящной словесности во Франции, Королевской академии Марокко, почетным членом еще пятнадцати зарубежных академий и обществ. Б.Б. Пиотровский - заслуженный деятель искусств РСФСР (1964), заслуженный деятель науки Армянской ССР (1961).

За свою многолетнюю деятельность Б.Б. Пиотровский в 1983 году был удостоен звания Героя Социалистического Труда, был награжден тремя орденами Ленина (1968, 1975, 1983), Орденом Октябрьской революции (1988), тремя орденами Трудового Красного Знамени (1945, 1954, 1957), а также медалями, в том числе "За оборону Ленинграда" (1944). Кроме того, академик был награжден орденами Франции, Болгарии, ФРГ.

С археологией и искусством была связана вся семья академика Б.Б. Пиотровского. Его супруга Р.М. Джанполадян-Пиотровская (1918-2004) многие годы не оставляла научной работы в Институте Археологии Академии Художеств СССР и в отделе Востока Эрмитажа. Но еще она делала, быть может, главное дело своей жизни: хранила семейный очаг, согревавший дом Пиотровских наперекор непростым советским и постсоветским социально-политическим ветрам. Она же была и редактором трудов Б.Б. Пиотровского, увидевших свет уже после его смерти: среди них энциклопедическая "История Эрмитажа", дневниковые "Путевые заметки" и автобиографические "Страницы моей жизни". Сын академика Б.Б. Пиотровского, Михаил Борисович, ныне директор Государственного Эрмитажа, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, член-корреспондент Российской академии наук, член-корреспондент Российской академии художеств, доктор исторических наук.

Умер академик Б.Б. Пиотровский 15 октября 1990 года в Ленинграде. Он был похоронен на Смоленском православном кладбище рядом с могилой отца и матери. В 2004 году на семейном месте Пиотровских похоронили и вдову академика, Р.М. Джанполадян-Пиотровскую.

Сфера научных интересов Бориса Пиотровского была необычайно широка и разнообразна: археология и Древний Восток, методика атрибуции памятников культуры и искусства, Эрмитаж - его история и коллекции, личности, внесшие значительный вклад в создание музея. Его знаменитые раскопки крепости на холме Кармир-Блур около Еревана по сути открыли миру новое древнее государство Урарту, явились научной сенсацией своего времени. Большая часть жизни Бориса Борисовича была связана с Эрмитажем. Он прошел здесь путь от любознательного школьника, интересующегося древней историей, до всемирно известного ученого и директора музея, которым стал в 1964 году и оставался до конца жизни.