Колония гражданка. История

Аман Петр Егорович, 1890 г. р., уроженец и житель г. Ленинград, немец, беспартийный, зав. гужевым обозом Индустриального института (ЛИИ), проживал: кол. Гражданка, д. 24, кв. 1. Арестован 14 июня 1938 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 2 ноября 1938 г. приговорен по ст. ст. 16-58-2, 58-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 6 ноября 1938 г.

ПАМЯТИ ПЕТРА ЕГОРОВИЧА АМАНА

На Левашовской пустоши,

Под Питером, в лесу,

Есть рвы судеб трагических,

Цветы я к ним несу.

Мой дед в тридцать восьмом году

С детьми, женой прощался.

Делился с ними добротой,

До слёз не опускался.

Скрывая горечь тяжких дум,

Сжимал мальчишеские руки,

Вручая всё, что так любил,

Конца не ведая разлуки.

Он наставлял - дружнее быть

И мать не огорчать,

А непослушного просил

Семье опорой стать.

Но трое в кожанках и ночь

Следили за часами.

И он, обняв жену, шепнул:

«Господь да будет с вами!»

Он был любимым и родным,

Слова чьи не забылись.

Тогда ещё он был живым,

Глаза ещё светились.

Потом… кричали небеса

О смерти боль молила.

И Пустошь в бесконечных рвах

Ночами жертвы хоронила.

Там были тысячи таких,

Достойных уваженья.

Дозволено ль кому творить

Такие преступленья?!

Ноябрь обнажённый. Иглами ветер.

Высокие сосны толпой.

Как же их много тянется к небу.

Шепчут про вечный покой.

Кто их сочтёт, как и тех убиенных,

Что в эту землю легли?

Уж не они ли из недр этих страшных

В соснах вновь жизнь обрели?

Валентина Альбертовна Михайлова (Аман), С.-Петербург

АМАНЫ ИЗ НЕМЕЦКОЙ ГРАЖДАНКИ

Поиски сведений, связанных с историей жизни и быта немецкой колонии Гражданка, что находилась в северных предместьях Петербурга - Петрограда - Ленинграда, привели меня к удивительному человеку, одному из настоящих хранителей памяти - Альберту Петровичу Аману. Старожил Немецкой Гражданки, он происходит из старинного петербургских рода немецких колонистов, обосновавшихся на берегах Невы во времена Екатерины Великой. Альберт Петрович помнит множество деталей жизни старой Гражданки - и то, что видел сам, своими глазами, и то, что перешло в виде воспоминаний от прежних старожилов.

«Аманы переехали в Гражданку из немецкой колонии на Средней Рогатке, - рассказывает Альберт Петрович. - Моя мать, Эмилия Эргардт, вышла замуж за Петра Амана - так породнились два рода. От деда, Якова Адамовича Эргардта, я слышал, что все мы, питерские колонисты, - выходцы из Саксонии или Силезии. А сюда Эргардты переехали из Новосаратовки и считались первыми поселенцами в Гражданке».

Перед последней войной четыре «аманских дома», своего рода «семейное гнездо» Аманов, стояли вдоль нынешнего Гражданского проспекта. Тогда они имели адреса: Колония Гражданка, дома №№ 20, 22, 24, 26. Первый по времени из этих домов построил прапрадед Альберта Петровича - Адам Аман. Постепенно дети женились и строили для себя новые дома.

«Дом № 24, где я жил, выстроил папин дядюшка, потом он перешёл по наследству к моему отцу и брату, - говорит Альберт Петрович Аман. - Дома были одноэтажные, наш дом делился на две одинаковые части, в каждой из которых были кухня и две комнаты». (Теперь на этом месте - дом № 24 по Гражданскому проспекту.) Кстати, когда рядом появился Политехнический институт, колонисты стали строить в Гражданке большие двухэтажные дома, рассчитанные на то, чтобы сдавать внаём комнаты студентам.

«Немецкий язык у нас использовался очень редко, - рассказывает Альберт Петрович, - хотя отец мой, Пётр Егорович, прекрасно говорил и читал по-немецки, а дома у нас было много художественной литературы - и на немецком, и на русском».

Пётр Егорович Аман родился и рос в большой и довольно бедной семье. У него было пять сестёр и пять братьев. Одна из сестёр отца, Маргарита, вышла замуж за приказчика Ратке (немца, но не русского подданного), открывшего потом магазин и винные погреба на Невском проспекте (после начала Первой мировой войны, в 1914 году, его выслали в Саратовскую губернию). Когда в самом начале 1900-х годов родители Аманов умерли от чахотки (туберкулёза), Ратке взял из осиротевшего семейства трёх младших детей, в том числе и Петра. Так что свои юные годы Пётр Аман провел не в Гражданке, а в самом центре Петербурга - на Казанской улице.

«Образование мой отец получил от лютеранского священника в Гражданке, - рассказывает Альберт Петрович Аман. - Ратке требовался помощник, а мой отец был очень способным и ужасным книголюбом. Когда Ратке открыл свой второй магазин, на Петербургской стороне, он поставил там отца старшим приказчиком. В 1912 году отца призвали в армию, служил он писарем в Главном Штабе. По политическим убеждениям он был, очевидно, сторонником меньшевиков. После Февральской революции, уже после службы в армии, работал в Горвиде - городской военно-инженерной дистанции».

После революции Пётр Аман вернулся в Немецкую Гражданку, и в соседней деревне Ручьи его выбрали председателем комитета бедноты (комбеда), потом был секретарём Ручьёвского сельсовета, а одно время и его председателем. Дело в том, что до конца 1920-х годов Ручьи, Немецкая и Русская Гражданки входили в один сельсовет Парголовского района. Когда в 1930 году был образован Ленинградский Пригородный район, Ручьи и Русская Гражданка остались в Муринском сельсовете этого района, а Немецкая Гражданка или Колония Гражданка, просто Гражданка, стала частью Ленинграда (в 1936 году Муринский сельсовет вернулся во вновь образованный Парголовский район).

Когда началась коллективизация, в Гражданке раскулачили немногих - Егора Фёдоровича Эргардта и его брата Александра, причём только за то, что у них были наёмные работники. Егора Эргардта выслали, но потом он вернулся. Раскулачили и нескольких жителей располагавшегося неподалёку от Ручьёв хутора Бичи.

Когда в начале 1930-х годов в Гражданке организовали промсельхозартель, которая потом стала называться «Выборгский транспортник», Пётр Аман, хоть и был беспартийным, с самого начала стал её председателем. В 1933 году на его место поставили партийного руководителя, а Амана назначили в артели полеводом. Но эта работа его не устраивала, и он пошёл работать по хозчасти на машиностроительный факультет Политехнического института, а потом заведывал всем гужевым транспортом Института.

В июне 1938 года его арестовали. Как и «положено», забирать явились ночью. В ту ночь из Гражданки взяли ещё несколько человек, и пока ждали машину из Ленинграда, арестованных под охраной держали неподелёку - в местной пожарной части. Альберт Петрович вспоминает, как бегал туда передать отцу тёплую одежду, как отец посадил его на колено и сказал: «Ты теперь старший, береги маму». Альберту было тогда 14 лет.

В тюрьме сначала принимали передачи, а потом перестали, объявив приговор отца - «десять лет без права переписки». Родные тогда ещё не знали страшный смысл этих роковых слов. Как стало известно потом, уже после реабилитации, Петра Амана расстреляли в ноябре 1938 года. Покоится он, скорее всего, на печально известной Левашовской пустоши.

По словам Альберта Петровича Амана, в годы сталинского террора в Гражданке подверглись репрессиям многие жители. К примеру, арестовали десять извозчиков из «Выборгского транспортника». Среди них были и русские, и немцы, в том числе из рода Эйдемиллеров, Эргардтов и Бауэров. Альберт Петрович по памяти перечислил некоторых из тех, кто был арестован и не вернулся:

Николай Александрович Аман, двоюродный брат Альберта Петровича Амана, 1906 года рождения, жил в доме № 20 в Колонии Гражданка, арестован в сентябре 1937 года;

Пётр Муханов, извозчик из Русской Гражданки (дом № 26 в Русской Гражданке);

Леонид Плетнёв (его бабушка раньше владела лавкой, у них был большой дом на Лавровой улице);

Пётр Эйдемиллер, около 1910 года рождения (Костромская ул., 5);

Его тезка Пётр Эйдемиллер, двоюродный брат Петра Егоровича Амана, около 1895 года рождения;

Яков Эргардт - сын Егора Фёдоровича, жил в доме № 35 в Колонии Гражданка;

Евграф Адамович Бауэр (работал полеводом в «Выборгском транспортнике», сменив на этой должности Петра Егоровича Амана), жил в доме № 15 в Колонии Гражданка;

Владимир Адамович Бауэр, жил в доме № 31 в Колонии Гражданка;

Пётр Паршин, работал извозчиком в Политехническом институте, жил в доме № 11 в Колонии Гражданка.

Перед войной арестовали колониста Евграфа Евграфовича Леверанса (жил в доме № в Колонии Гражданка), служившего швейцаром в Политехническом институте.

«Когда началась война, я работал на заводе имени Энгельса, - рассказывает Альберт Петрович. - Как и все, сразу же записался в ополчение - я же всё-таки в душе русский, хоть и по национальности немец. Я понимал, что на нас напали враги, и чувство русского патриотизма пересиливало ощущение национальной принадлежности.

Пока был в ополчении, нас водили в Удельный парк - учили стрелять, окапываться. Потом записался в добровольцы. Старших из нас сразу же взяли в армию, остались молодые. К концу лета 1941-го нас посадили на поезд и повезли куда-то под Лугу - на формирование. Потом тех, кто был младше 1923 года рождения, вернули в Ленинград.

В нашем доме во время блокады жила семья беженцев Берчей - из колонии Красненской (Красненькой) за Автовом. Это был Николай Петрович Берч. Свою семью он привёз к нам на подводе, правда, и продукты тоже. Было это осенью 1941 года. Собственных детей у него с женой не было, и они воспитали русского мальчика - Фёдорова. До войны он ушел в армию, оставив приёмным родителям своих детей и жену. Ещё Николай Берч взял на воспитание двух детей - Колю и Катю Бегуновых. В 1942 году на Фёдорова пришла похоронка, а Николай Бегунов погиб в 1945 году в Германии, причём уже после окончания войны. Катю я после войны не встречал…

Во время блокады я жил на заводе Энгельса на казарменном положении. А в начале весны 1942-го мы узнали: всех мужчин с Немецкой Гражданки будут высылать. Вскоре, 13 марта, пришла повестка на нашу семью: «спецэвакуация только в Красноярский край». Получили приказ сдать нашу корову в совхоз «Лесное». Кстати, жившего у нас Николая Петровича Берча выслали из Гражданки, как и нас. Впоследствии он вернулся, жил в Ленинграде на Трамвайном проспекте.

С «Выборгского транспортника» дали подводы на несколько семей. Везли на подводах не вещи, а пожилых и истощённых голодом людей, которые сами уже просто не могли передвигаться. Путь пролегал с Финляндского вокзала, по Дороге жизни, через Ладожское озеро. Когда перевезли через Ладогу, посадили в товарные вагоны. В апреле довезли до Тюмени и там высадили. По дороге много людей умерло: из вагонов выгружали покойников.

Из Тюмени нас отвезли в спецпосёлок: оттуда куда-то отправили раскулаченных, и нам дали полдома. Я пошёл слесарем в «Заготзерно», брат- грузчиком на мельницу. Мы тогда были «спецэвакуированные», но пока не было ограничений. Весной разлилась река Тура, нас затопило, и нас отвезли в Тюмень. Потом из Тюмени нас отправили на пароходе на Север. Некоторые, узнав о готовящейся отправке и ещё имея на руках паспорта, сумели её избежать. Загрузили на этот пароход ленинградцев, ещё были откуда-то украинцы и молдаване. Полный пароход народа. Вообще, надо сказать, было много высланных не только по национальному признаку, но и просто по обвинению в «неблагонадежности».

Привезли нас в Кандинский район, дали назначение в деревню Юмас- Ханты-Мансийский округ. Кроме нас, Аманов, в Юмасе оказалось ещё две семьи из Гражданки - Валлизеры и Эргардты. В Юмасе я жил с 1942 по 1946 год. Работал бондарем, плотником, пильщиком, делал лодки. Там я и с будущей женой познакомился - пятьдесят три года мы с ней прожили»…

Впереди было краткое возвращение в Ленинград в 1946 году. Колонию Гражданку было не узнать - никого из прежних жителей-немцев не было, все дома заселены другими людьми. Остаться в Ленинграде не удалось: как только в милиции видели в паспорте «немец», как сразу же отказывали в прописке. Альберту Аману удалось устроиться в городе Кирове, но оттуда во время массовых репрессий в 1949 году снова выслали (только за то, что немец), на этот раз объявили «вечное поселение» на Верхне-Камский фосфоритный рудник и предупредили: за попытку уехать - 25 лет каторжных работ. Вместе с ним на руднике работали высланные западные украинцы, поляки и даже болгары.

Только в 1956 году, когда сняли все ограничения, Альберту Петровичу с семьёй удалось вернуться в Ленинград - в родную Гражданку. Как отмечает сам Альберт Петрович, он - не единственный из колонистов, кто вернулся, но точно единственный, кто смог по суду вернуть свой родной дом.

«В самые трудные моменты мне и моей семье всегда встречались честные и бескорыстные люди, порой совершенно незнакомые, которые отзывались на нашу беду, старались помочь, - говорит Альберт Петрович. - Ведь сколько бы нас ни обвиняли в том, что мы «враги», мы видели, что многие обычные люди продолжали относиться к нам доброжелательно, понимая, что мы ни в чём не виноваты и страдаем совершенно ни за что. Это происходило и во время высылки, и при возвращении дома в Гражданке, и во многих других тяжёлых ситуациях, когда, казалось, мы были бессильны. Хочется выразить благодарность всем этим людям и заверить: мы не забыли вашу доброту и готовность отозваться на чужую беду».

В родном доме на Граждаке, 24, Альберт Аман прожил с семьёй ещё десять лет - до начала реконструкции района. В 1960-х годах, когда старую Гражданку расселяли, он получил квартиру неподалёку - на улице Верности, где живёт и поныне. В местах детства и юности бывает редко - тяжело на сердце от воспоминаний, грустно видеть, что нет ни следа от прошлого. Остались лишь дорогие сердцу воспоминания да старые фотографии…

Сергей Евгеньевич Глезеров, С.-Петербург

Пётр Егорович Аман расстрелян в последний день массовых расстрелов по так называемому Списку «Немцы» № 34. В предписании на расстрел значится 26-м из 45 приговорённых к высшей мере наказания. 34 человека считаются расстрелянными в Ленинграде 6 ноября 1938 г. и помянуты в 11-м томе «Ленинградского мартиролога». Возможное место погребения - Левашовское мемориальное кладбище.

11 человек по Списку «Немцы» № 34 расстрелять не успели ввиду окончания карательной кампании. Они помянуты в данном томе «Ленинградского мартиролога».

По делу артели «Выборгский транспортник» в так называемый Список «Немцы» № 5 были включены и расстреляны 9 января 1938 г. Алексей Сидорович Алейников, Николай Александрович Аман, Владимир Христофорович Бауэр, Эдуард (Евграф) Адамович Бауэр, Иван Прокофьевич Бутин, Фёдор Петрович Жуков, Александр Миронович Кузнецов, Пётр Николаевич Муханов, Николай Иванович Пакушин, Алексей Фёдорович Плентев, Пётр Егорович Эйдемиллер, Пётр Фёдорович Эйдемиллер, Яков Адамович Эргард. Все помянуты в 7-м томе «Ленинградского мартиролога». Возможное место погребения - Левашовское мемориальное кладбище.

Альберт Петрович Аман указан в Списке репрессированных немцев Северо-Запада в книге И. В. Черказьяновой «Ленинградские немцы: судьба военных поколений, 1941-1955 (СПб., 2011).

Анатолий Разумов

Гражданкой называется историческая часть территории современного Калининского района Санкт-Петербурга, которая ранее состояла из расположенных рядом нескольких поселений – Дорога в Гражданку, Немецкая Гражданка и Русская Гражданка. Название «Гражданка» связано непосредственной близостью к Санкт-Петербургу и также ранее употреблялось как «Горожанка».

Впервые поселение деревня Горожанка (Гражданка) возникло в конце XVIII века на дороге из Мурино в Санкт-Петербург. Основал поселение граф А.Р.Воронцов на землях своего имения. В начале XIX века рядом с деревней Гражданкой появилась Колония Гражданка или Немецкая Гражданка, которая была заселена большей частью переселенцами из княжеств тогдашней разделенной Германии. Немцы-переселенцы называли свои поселения колониями, откуда и пошло название «колонисты». Колонисты не ассимилировались, жили замкнуто и обособленно, с немецкой педантичностью сохраняя свои религиозные верования, обычаи и быт вплоть до мелочей, в связи с этим их поселение выглядело своеобразным «уголком Германии», однако они всегда уважали местные традиции России, куда переселились в поисках лучшей доли, и никогда не конфликтовали со своими русскими соседями. В 1827 году зажиточные колонисты выкупили часть земли Муринского имения графа Воронцова, которая заняла значительную часть территории современной Гражданки, в силу чего именно этот год принято условно считать годом образования Гражданки.

Севернее Немецкой Гражданки в XIX веке очень быстро выросло русское поселение, вскоре названное «Русская Гражданка». Впоследствии рядом с дорогой, связывавшей Гражданку с Санкт-Петербургом, возникло еще одно поселение, которое было по тогдашним меркам интернациональным и толерантным, где в мире, согласии и добрососедстве жили русские, финны и немцы. Это поселение тоже получило свое название – «Дорога в Гражданку».

На территории Санкт-Петербурга все три вышеперечисленных поселения располагались вдоль современного Гражданского проспекта, который на картах того времени именовался «дорога Гражданская».

С точки зрения современной топографии следует отметить, что прежние поселения на территориях от современного проспекта Непокоренных до улицы Фаворского, часть тогдашней дороги Гражданской называлась «Дорога в Гражданку», от современной улицы Фаворского до улицы Гидротехников – «Колония Гражданка», а далее от современной улицы Гидротехников – «Русская Гражданка» примерно до современного проспекта Науки. Однако точные границы тогдашних поселений сейчас возможно обозначить только ориентировочно и то со значительной степенью условности. Улицы и переулки Гражданки дореволюционного периода назывались, как правило, по именам или фамилиям своих первых застройщиков и сейчас эти названия сохранились только на картах и планах старого Санкт-Петербурга.

Заслуживает внимание и упоминание о так называемой «китайской Гражданке» — в районе современной улицы Гидротехников проживали этнические китайцы, которые занимались огородничеством и выращивали морковь и лук.

После Великой Октябрьской революции административная принадлежность Гражданки менялась постоянно. Гражданка входила в Муринскую волость, Токсовскую волость, Парголовскую волость Петроградской губернии, а затем в Парголовский район Ленинградской области. С 1930 года Гражданка была включена в Выборгский район Ленинграда, а после образования Калининского района Гражданка стала его неотъемлемой частью. Население дореволюционной и довоенной Гражданки в основном занималось сельских хозяйством — производством молока и картофеля для жителей города. Среди промыслов были распространены лесные заготовки, торговля дровами, дрань коры и лыка, вязание веников, а после стро­ительства железной дороги «Ленинград – Васкелово» население деревни Гражданка к вышеуказанным занятиям добавило рыболовство.

Национальный состав населения Гражданки не менялся до самого начала Великой Отечественной войны, когда в силу тяжелого положения на фронте, опасаясь появления «пятой колонны» в ближнем тылу Красной Армии, Советское Правительство приняло решение о депортации немецкого населения в восточные регионы СССР. В послевоенные годы немецкая колония на Гражданке уже не возродилась.

В начале Великой Отечественной войны на берегу Муринского ручья трудом ленинградцев (в основном женщин и подростков) были созданы оборонительные сооружения, остатки которых можно было наблюдать еще в 80-е годы ХХ века. Мирные жители, оставшиеся на Гражданке, в полной мере пережили все тяготы блокады и далеко не все дожили до Победы.

В начале войны на Гражданке появился военный аэродром, который использовался тяжелыми самолетами и являлся главным аэродромом ударной авиации Краснознаменного Балтийского Флота. Он отличался от других аэродромов своими значительными размерами, качеством взлетно-посадочной полосы и рулежных дорожек, радиооборудованием и др. всевозможным техническим оснащением по последнему слову тогдашней военной техники. Когда в сентябре 1941 года вокруг Ленин­града замкнулось вражеское кольцо блокады, военно-воздушные силы флота лишились большинства своих действовавших аэродромов, тогда возникла острая необходимость в новых площадках, пригодных для взлета и посадки боевых самолетов. Один из таких аэродромов в блокадном Ле­нинграде построен на месте бывшего опытного поля совхоза «Ручьи» и назван «Гражданкой», так как расположился в непосредственной близости с деревней Гражданка.

Взлетно-посадочная полоса аэродрома Гражданка пролегала по нынешнему проспекту Науки от современного Гражданского проспекта в направлении железнодорожной станции «Ручьи». Слева от взлетно-посадочной полосы (район современных улиц Софьи Ковалевской и Карпинского, а также Северного прос­пекта) находились укрытия для боевых самолетов. Южная часть аэродрома Гражданка располагалась вдоль нынешней улице Верности, где была построена одноколейная железная дорога для доставки грузов на аэродром. Эта железная дорога была разобрана в 80-х годах XX века.

С аэродрома Гражданка днем и ночью поднимались в воздух боевые самолеты. Летчики-балтийцы мужественно защищали Ленинград и советские корабли, оказывали поддержку с воздуха наземным войскам Красной Армии.

Неоценимы заслуги морских летчиков Гражданки в борьбе против фашистских войск, блокировавших Ленинград, в контрбатарейной борьбе, в защите ледовой «Дороги жизни» через Ладогу, в прорыве и снятии блокады, а также в полном разгроме вражеских войск под Ленинградом. В качестве фронтового аэродром Гражданка просуществовал с октября 1941 года по сентябрь 1944 года.

В здании школы по дороге в Гражданку (ныне – здание СДЮШОР по Гражданскому пр., д.7/1) находился учебный танковый батальон, где готовились танкисты для Ленинградского фронта. За школой был танковый полигон. В том же школьном здании размещался госпиталь для легкораненых красноармейцев, которые после излечения становились курсантами учебного танкового батальона. В качестве обслуживающего персонала госпиталя в основном работали уцелевшие жители довоенной Гражданки, для которых эта работа давала самое главное – возможность выжить.

Хотя в холодные блокадные зимы многие деревянные дома были разобраны на дрова, послевоенная Гражданка в основном сохраняла свой довоенный внешний вид до самого начала 60-х годов ХХ века, когда началось массовое жилищное строительство и создание «спальных» районов Ленинграда. Улицы и переулки старой Гражданки полностью исчезли или стали внутридворовыми проездами, а вновь созданные улицы получили названия, связанные с научными учреждениями севера Ленинграда и именами выдающихся ученых – проспект Науки, улица Карпинского, улица Софьи Ковалевской, улица Бутлерова, улица Фаворского. Дорога в Гражданку была продолжена до современного Суздальского проспекта и получила название Гражданского проспекта. Малоэтажные дома уступили место благоустроенным домам массовых серий 60-х – 70-х годов. Так Гражданка превратилась в современный «спальный» район. Метро пришло на Гражданку только в 1975 году с открытием станции «Академическая». Строительство нового жилья на Гражданке продолжается до настоящего времени.

Муниципальное образование Муниципального округа № 18 в качестве территориальной единицы Санкт-Петербурга было образовано впервые на территории части исторической Гражданки в Калининском районе Санкт-Петербурга согласно Закону Санкт-Петербурга от 23 июня 1997 г. № 112-36 «О внесении изменений в Законы Санкт-Петербурга «Об административно-территориальном устройстве Санкт-Петербурга» и «О структуре Администрации Санкт-Петербурга». Законом Санкт-Петербурга от 5 февраля 1999 г. № 18-4 «О внесении дополнений в Закон Санкт-Петербурга «О наименованиях муниципальных образований Санкт-Петербурга» Муниципальному образованию Муниципального округа № 18 было присвоено наименование «Гражданка», так историческое название вновь получило официальный статус. В соответствии с Законом Санкт-Петербурга от 25 июля 2005 г. № 411-68 «О территориальном устройстве Санкт-Петербурга» Муниципальное образование является внутригородским муниципальным образованием Санкт-Петербурга и имеет наименование «Муниципальное образование Муниципальный округ Гражданка».

В феврале 1998 года впервые избран представительный орган Муниципального образования – Муниципальный совет первого созыва. В дальнейшем выборы в Муниципальный совет новых созывов проходили в 2000 году (второй созыв), в 2004 году (третий созыв), в 2009 году (четвертый созыв). В связи с изменениями законодательства о местном самоуправлении в 2006 году впервые был образован исполнительно-распорядительный орган Муниципального образования – Местная администрация.

В Муниципальном образовании в 1999 году учреждено муниципальное средство массовой информации – газета «Муниципальная Гражданка», которая регулярно освещает актуальные вопросы социально-экономического развития Муниципального образования и публикует нормативные правовые акты органов местного самоуправления.

Основными направлениями работы органов Местного самоуправления Муниципального образования является деятельность по решению установленных законом вопросов местного значения и исполнению отдельных государственных полномочий, с которой они в настоящее время успешно справляются. При этом главную роль играют благоустройство внутридворовых территорий, а также опека и попечительство.

За успехи в работе органы местного самоуправления Муниципального образования неоднократно награждались Почетными грамотами исполнительных органов государственной власти Санкт-Петербурга.

История Гражданки началась в конце XVIII века, когда по дороге из Петербурга в деревню Мурино появилась деревня «Горожанка». Основателем Горожанки стал граф Александр Романович Воронцов, переселивший сюда своих крепостных из северных и центральных регионов России. На 1786 год в Горожанке насчитывалось шесть дворов, где проживало 28 душ мужского поля и 15 душ женского поля.

В 1820-хх годах неподалеку от русской деревни появилась немецкое поселение - Колония Гражданка. Ее жителями стали русские немцы, отъехавшие из других колоний, где уже не хватало земли. Первыми жителями Гражданки стали братья Вализеры из Новой Саратовки, поселившиеся тут в 1827 году. Затем, к ним подселились еще несколько представителей старых русско-немецких фамилий - Аманы, Фогельгазанги, Бауэры, Бичи и другие. Видимо под влиянием названия немецкой колонии, близлежащую деревню Горожанку тоже стали называть Гражданкой. Таким образом, первоначально, Гражданки было две - Русская и Немецкая. Позднее, к ним добавилась еще деревня Дорога в Гражданку. В ней было смешенное население, состоявшее из русских, финнов и немцев.

Разумеется, лучше всего была задокументирована жизнь Немецкой Гражданки, жители которой выращивали картофель, овощи и изготовляли различные молочные продукты. Еще одним источником доходов немцев был «питомнический промысел». Колонисты принимали на воспитание «незаконнорожденных детей» из петербургского воспитательного дома.

Стоит ли говорить о том, что в Немецкой Гражданке царил исключительный порядок? «Дома довольно большие, в два этаж; обшиты тесом; впереди небольшой садик в котором разбиты клумбы с цветами. Все дома построены по одному типу с неизбежными двумя балконами по фасаду. Заборы и палисадники выкрашены белой краской, стоят прямо, ровно, точно вытянулись в струнку». «Колонист, тщательно выбрит, одежда у него немецкого покроя, а колонистки являются в город на рынок, в неизбежных чепчиках… Фасон чепчика некогда вывезенный из своего отечества, колонистка строго сохраняет и передает из поколения в поколение…»

Летом в Гражданку любили приезжать дачники. Хотя в колонии была проблема с купанием, а так же присутствовал постоянный запах навоза, с полей колонистов, на практике эти недостатки искупались обилием молочных продуктов и отсутствием пьяных драк.

Известной местной достопримечательностью была могила Карла и Эмилии. По легенде, возлюбленные, отчаялись получить родительское благословение на брак и утопились. Их захоронение находилось на пересечение ул. Гидротехников и Тихорецкого проспекта.

Немецкая Гражданская продолжала существовать до Второй мировой войны. В августе 1927 года колония торжественно отметила свое столетие. В честь этого события была даже воздвигнута триумфальная арка с надписью «1827-1927». А в 1937 году в Немецкой Гражданке была построена каменная школа-семилетка по типовому проекту А. Гегелло. На сегодняшний день, это единственное уцелевшее здание довоенной Гражданки.

С началом Блокады Ленинграда, население Немецкой Гражданки было выселено в Сургут, а в самом районе появилось несколько военных объектов. Так на Дороге в Гражданку разместился 3-ий отдельный учебный танковый батальон. Здесь же был построен военный аэродром авиации Балтийского флота. По воспоминаниям местных жителей: «три взлетно-посадочные полосы аэродрома «Гражданка» проходили вдоль лесопарковой границы и нынешней улицы Бутлерова. Были построены ангары для самолетов, располагавшиеся в шахматном порядке вдоль нынешнего Северного проспекта. На склонах южного берега ручья были вырыты окопы и построены дзоты, которые использовались как мастерские для мелкого ремонта самолетов. Других строений на аэродроме не было. Серьезные ремонты самолетов производились на территории номерного завода у нынешней площади Мужества». В 1981 году на месте бывшего аэродрома был установлен мемориал.

После войны, старая Гражданка просуществовала еще 20 лет. В начале 1960-хх годов старые деревянные дома стали сносить, а на их месте появились новые жилые районы. Исчезли и почти все старые улицы Русской Гражданки, Немецкой Гражданки и Дороги в Гражданку. На их месте пролегли проспекты названные главным образом именами ученных, - ведь недалеко располагался и Институт Йоффе.

В советское время территория Гражданки делилась на две части, которые в народе называли «ГДР» и «ФРГ». К «ГДР» относились новостройки севернее Муринского ручья, а сокращение расшифровывалось как «Гражданка дальше Ручья». Территория от Муринского ручья до проспекта Непокоренных принадлежала ФРГ или «Фешенебельному району Гражданки».

В 1975-ом году на Гражданском проспекте появилась станция метро «Академическая», а в 1978-ом году - «Гражданский проспект». В то же десятилетие Гражданский проспект стал одним из спортивных центров Ленинграда. Здесь были построены Дворец спортивных игр «Зенит» и детская футбольная школа «Смена».
Сегодня, Гражданка это престижный спальный район Петербурга, центром которого является Гражданский проспект, ось, на которой некогда стояли три деревни…

Современный Гражданский проспект проходит от проспекта Непокорённых до Суздальского проспекта. Его трасса сложилась ещё в начале XVIII века, когда здесь прошла дорога к деревне Мурино. В этой деревне были поселены крестьяне из посёлков Муромского уезда. Направление Муринской дороги совпадало с направлением Гражданского проспекта на его участке от проспекта Непокорённых до Муринского ручья. Далее Муринская дорога поворачивала вправо, шла прямым лучом вплоть до Мурино.

В 1712 году деревня Мурино была подарена Петром I барону П. П. Шафирову. В 1723 году, после отправления Шафирова в ссылку, эта земля была отобрана в казну, затем отдана генералу-майору И. Д. Дмитриеву-Мамонову. В 1749 году дочь генерала продала деревню Роману Илларионовичу Воронцову. С тех пор и до 1917 года имением владел род Воронцовых.

Александром Романовичем Воронцовым в окрестных землях было основано несколько деревень, сюда он переселял своих крепостных крестьян. Среди этих деревень - Горожанка, основанная в конце XVIII века. Позже название Горожанка в обиходе превратилось в Гражданку, стало официальным.

В 1820 годах севернее этой деревни возникло поселение немецких колонистов - Колония Гражданка. В 1827 году здесь была куплена земля братьями Вализерами, после чего рядом с ними стали селиться и другие немцы. Переселялись они в основном из другой немецкой колонии - Ново-Саратовки. Севернее Колонии Гражданки находилась ещё одна деревня - Дорога в Гражданку. Здесь поселились русские, финны и немцы. Близ Муринского ручья располагалась деревня Ручьи.

Улицы пересекающие нынешний Гражданский проспект назывались по именам местных землевладельцев. Здесь существовали улицы Лавровая, Федосеевская, Платоновская, Петровская, Щигринская, Шикановская. Вдоль улиц строились в основном деревянные двухэтажные дома. На участках разбивались сады и огороды.

В 1900 году в Колонии Гражданка (на углу современной улицы Гидротехников) на пожертвования колонистов построили деревянную церковь. За её зданием в отдельном корпусе начала работу приходская школа. На месте дома №24 находился колодец с "серебряной" водой. Перед Муринским ручьём в начале 1900-х годов был построен двухэтажный каменный особняк зажиточного крестьянина, старосты Муринской церкви Святой Екатерины Андрея Семёновича Горячева. Этот дом был им построен из остатков стройматериалов котельной Политехнического института. За ручьём по левой стороне дороги стояла деревянная часовня, построенная в память императора Александра III.

После 1917 года А. С. Горячева "раскулачили" и отправили в ссылку. В его доме открыли школу и сельский магазин. В октябре 1930 года район Гражданки был включён в состав Выборгского района Ленинграда. 5 января 1935 года немецкая церковь была закрыта, в её здании открыли общежитие.

В августе 1941 года в Гражданке началось принудительное переселение потомков немецких колонистов. Планировалось их расселить в Казахской ССР. Переселение было осуществлено лишь частично. До 8 сентября, когда было замкнуто кольцо блокады, всех немцев вывезти из Ленинграда не успели.

Во время Великой Отечественной войны на пересечении современных проспектов Науки и Гражданского был организован военный аэродром. До того времени эту землю занимало опытное поле совхоза "Ручьи". Во время блокады Ленинграда аэродром "Гражданка" стал базой Балтийской авиации. Отсюда взлетали самолёты, защищавшие "Дорогу Жизни". После окончания Великой Отечественной войны немецкими военнопленными здесь было построено несколько жилых зданий.

Во время блокады Ленинграда часовня у Муринского ручья была разобрана на дрова, так же как и многие другие деревянные постройки.

В конце 1950=х - начале 1960=х годов архитекторами института "Ленпроекта" был разработан план массовой застройки территории от нынешнего проспекта Непокорённых до Муринского ручья. К концу 1960-х годов - от Муринского ручья до Суздальского проспекта. Первый из этих районов местные жители прозвали "ФРГ", второй - "ГДР". Расшифровывались эти аббревиатуры "Фешенебельный Район Гражданки" и "Гражданка Дальше Ручья" соответственно. В "ФРГ" строились в основном пятиэтажные "хрущёвки" и девятиэтажные панельные здания. В этом районе сразу появилась развитая инфраструктура, он стал достаточно престижным. Здесь селились большей частью инженеры, врачи, учёные. Здесь появились первые в городе ЖСК (жилищно-строительные кооперативы), кодовые замки на дверях. Район "ГДР" застраивался крупнопанельными 9- и 12-этажными зданиями. Здесь давали квартиры без учёта происхождения и профессии человека. Застройка этого района началась в 1969, окончена к 1978 году.

12 ноября 1962 года участок трассы от Большой Спасской улицы (с 1964 года - проспект Непокорённых) до Северного проспекта стал именоваться Гражданским проспектом. 27 июля 1970 года в связи с расширением района новостроек трассу продлили до Суздальского проспекта.

В 1975 году была открыта станция метрополитена "Академическая", в 1978 году - "Гражданский проспект". Во второй половине 1970-х годов по проекту В. В. Попова были построены многоэтажные жилые дома на углу Гражданского и Северного проспектов. В 1985 году построено административное здание НПО "Электронмаш" (дом №111/1). На углу с улицей Фаворского в 1986 году закончилось строительство комплекса института "Гипроникель".

В 1993 году Гражданский проспект стал соединён с проспектом Маршала Блюхера Кушелевским путепроводом. У Муринского ручья, на месте часовни Александра III, возводится новый храм - церковь Сретения Господня. В настоящее время планируется строительство подземного пешеходного перехода на углу проспектов Науки и Гражданского.

После смерти Потемкина его усадьба «Озерки» зачахла, и парк превратился со временем в топкие дорожки в сыром тенистом лесу. «Хотя и в конце XIX в. некоторые карты города указывали на месте потемкинской усадьбы Озерковскую слободу, это было лишь слабое напоминание о былых временах», – отмечает историк Дмитрий Шерих. В середине XIX в. городские власти отвели Глухое озеро под свалку, и постепенно когда-то живописный водоем заполнили мусорными отбросами и 1882 г. окончательно засыпали…

Еще в первой половине XIX в. неподалеку от Глухого озера появилась ферма, которую называли Глухоозерской. Она являлась одной из трех казенных ферм, на которых работали англичане, приглашенные в Петербург Александром I. Находилась она в самом конце нынешней Мельничной улицы.

«Царь хотел положить начало освоению южных окраин города и сделать это на высоком качественном уровне, – сообщает историк Дмитрий Шерих. – Британцы занялись осушением и освоением земель, причем черную работу делали наемные рабочие и солдаты военно-рабочего батальона…

Однако вот гримасы государственного управления экономикой: уже вскоре после того как Глухоозерская ферма была выведена на должный уровень, она постепенно начала хиреть. На городских планах XIX в. хорошо видно, как уменьшается ее территория. В конце концов от фермы осталось лишь воспоминание. И „земли Глухоозерской фермы“, которые принадлежали Кабинету Его Императорского Величества, власть начала раздавать под новые проекты».

Одним из них стал Глухоозерский завод по производству портланд-цемента, основанный химиком и технологом, учеником Д.И. Менделеева генерал-майором Алексеем Романовичем Шуляченко. Завод просуществовал до революции, затем закрылся, а в 1930-х гг. на его месте оборудовали Комбинат строительных материалов (Металлокомбинат), выпускавший кровельное железо. В 1960-х гг. он стал частью Завода турбинных лопаток…

В самом конце XIX – начале ХХ в. с «землями Глухоозерской фермы» был связан уникальный масштабный градостроительный проект своего времени – создание нового района Петербурга под названием «Царский городок». Подробно о нем рассказывается в очерке этой книги, так и озаглавленном – «Царский городок».

Горячее поле

«О Горячем поле ходит дурная слава: оно служит притоном для босяков, воров и прочих рыцарей печального образа, – писал в начале ХХ в. знаменитый бытописатель столицы журналист Анатолий Бахтиаров. – По праздничным дням здесь, сидя на траве, дуются в карты и в орлянку. По вечерам не пройди: ограбят. Горячее поле начинается против Новодевичьего монастыря, по другую сторону Забалканского проспекта, и тянется мимо Митрофаньевского и Громовского старообрядческого кладбищ и идет далее, за Московскую заставу, параллельно Московскому шоссе – версты на три, на четыре».

Часть Горячего поля, прилегавшая к Митрофаньевскому кладбищу, была отведена под свалку городского мусора, а на той части, которая близко подходила к городским скотобойням, возникли «целые курганы мусора» – со скотопригонного двора. Отбросы на Горячем поле постоянно прели, курились, над ними колыхался зловонный густой туман.

Ту часть Горячего поля, что была напротив Новодевичьего монастыря, занимала так называемая Конная площадь. Название это являлось неофициальным и на картах не обозначалось, однако в Петербурге его хорошо знали. Здесь по воскресеньям, средам и пятницам проходила конская ярмарка. Место торга было огорожено барьером, по окружности всей площади устроен «бег», или ристалище, для испытания лошадей. Посредине площади расставлены прясла для привязи лошадей.

Монахинь Новодевичьего монастыря крайне беспокоило подобное соседство, нарушавшее монастырскую тишину и спокойствие. Они даже не раз жаловались «кому следует», но их ходатайства не имели успеха.

«В день торга на Конной площади происходит страшная сутолока, – описывал это место в 1908 г. журналист Анатолий Бахтиаров. – Конское ржание, крик барышников, наконец, самые сделки цыган, чухон, татар и русских, нередко сопровождающих свою речь клятвами и уверениями или же „крепким подтверждением“, не занесенным ни в один лексикон, – все это представляет пеструю и живую картину».

Лошади, ведомые под уздцы коневладельцами, «дефилировали» перед врачом и фельдшером. Возле лошадей сновали многочисленные барышники, расхваливая их достоинства. Обычно покупатели тщательно осматривали у лошади зубы, поднимали копыта, трепали лошадь по шее, тянули за хвост, щупали мышцы. Если внешний осмотр устраивал покупателя, он садился на лошадь верхом, выделывал на ней различные «аллюры», испытывая бег лошади, а также проверял, не хромает ли она.

Господствующее положение на Конной площади занимали цыгане, своего рода «короли конского торга». Работали они не поодиночке, а целыми «партиями». Цыгане занимались перепродажей, нередко покупая лошадь в одной части Конной площади и тотчас же перепродавая ее в другой. Нередко они приходили на конский торг с одним только хлыстом в руке.

Первой их задачей было купить лошадь, поэтому в день торга цыгане вставали на подходах к Конной площади и поджидали крестьян, двигавшихся на конский торг со своими лошадьми. Здесь они окружали их тесной толпой и предлагали продать лошадь, а самим ехать домой, чтобы не терять время. Многие крестьяне, не искушенные в торговле, соглашались и продавали цыганам своих лошадей.

Затем начиналась вторая часть представления: цыгане вели лошадей на Конную площадь. Теперь им надо было найти доверчивого покупателя и облапошить его, разыграв перед ним настоящий спектакль. Происходил своего рода «конский лохотрон» – фиктивные покупка и продажа лошади. Разыгрывался он следующим образом: если реальному покупателю нравилась какая-то лошадь, с разных сторон вдруг появлялись неизвестные личности и тоже начинали торговаться на эту же лошадь, искусственно поднимая на нее цену. Естественно, что и продавец, и фиктивные покупатели состояли в одной шайке.

«Конную площадь в Петербурге по справедливости можно назвать ареной всякого рода плутовства и мошенничества», – замечал Анатолий Бахтиаров.

…Летом Горячее поле становилось обиталищем питерских «бомжей» – обитателей ночлежек. В грудах мусора «босяки», как их называли, выкапывали себе норы, пещеры или просто ямы для ночлега. «Все босяки группируются на партии или шайки, в каждой шайке – свой вожак, имеющий на них огромное влияние, – рассказывал Бахтиаров. – Шайка состоит человек из пяти, восьми и более». А все для того, чтобы шайке было гораздо проще раздобыть себе провизию или ограбить кого-нибудь…

Тем не менее, несмотря на свою дурную славу, район Горячего поля служил местом народных гуляний. К примеру, в феврале 1913 г. он стал одной из семи «площадок» для народных празднеств по случаю 300-летия царствования Дома Романовых. «Так как Горячее поле изрезано канавами, – сообщали газеты, – то его отгородили особым забором, и публика не будет допускаться на само поле. Она может находиться только в качестве зрителя со стороны Забалканского проспекта, любуясь великолепным зрелищем фейерверка».

В праздничный день толпы «оживленного, патриотически настроенного и почти совершенно трезвого трудящегося населения» пришли к Горячему полю. В публике преобладали рабочие, мастеровые, легковые извозчики и «ломовики». «Поле, вернее, болото, залито водой, доходящей почти до колена, – писал современник, – но толпа этого не замечает. Лотки со сладостями торговали, что называется, на славу».

Перед Первой мировой войной в недрах городских властей созрел план переустройства Горячего поля и постройки на его территории центрального рынка для оптовой торговли. Поэтому в июне 1914 г. Городская управа ответила отказом на предложение вдовы купца Шапошникова уступить ей 1200 кв. саженей земли на Горячем поле под постройку комплекса благотворительных учреждений. Шапошникова хотела построить целый городок стоимостью в 700 тысяч рублей, включая богадельню, приют, школу и церковь…

Другое Горячее поле находилось на территории нынешнего Кировского района – в конце Химического переулка в Тентелевой деревне. Это название существовало с начала ХХ в. до 1969 г.; место представляло собой пустырь, где происходили драки жителей Нарвской заставы. Название оно получило от местного землевладельца Горячева, хотя, очевидно, аналогии с другими Горячими полями петербургских окраин напрашивались сами собой.

Еще одно Горячее поле находилось на правом берегу Невы, между лесом Чернова и беляевскими кирпичными заводами, теперь это примерно в районе Народной улицы. Здесь также находилась огромная свалка, куда свозились отходы многочисленных предприятий правобережья. По воспоминаниям очевидцев, над свалкой стоял удушающий смрад – тут постоянно тлело, чадило и горело все, что могло гореть. И так же, как и на Горячем поле Московской заставы, здесь жили «босяки». В холмах и грудах мусора они строили себе некое подобие нор и землянок.

Историк Дмитрий Шерих считает, что именно это, правобережное, Горячее поле упоминала Анна Ахматова в своем стихотворении «Петербург в 1913 году», воспевшем Невскую заставу. Заканчивалось оно такими строками:

Действительно, два других петербургских Горячих поля – у Митрофаньевского кладбища и в Тентелевой деревне – были очень далеко от Скорбящей церкви за Невской заставой…

Гражданка

Сегодня Гражданкой принято называть обширный район новостроек, простирающийся от проспекта Непокоренных к северу до Суздальского проспекта. Однако исторически Гражданка занимала гораздо меньшую территорию, причем существовало несколько поселений, которые располагались рядом и плавно перетекали друг в друга – Дорога в Гражданку, Колония Гражданка (она же Немецкая Гражданка) и Русская Гражданка. Бок о бок здесь многие десятилетия жили люди самых разных национальностей, главным образом – русские и немцы.

Территориально все три поселения – Дорога в Гражданку, Колония Гражданка (Немецкая Гражданка) и Русская Гражданка – располагались вдоль теперешнего Гражданского проспекта. На картах Петербурга начала ХХ в. и последующих десятилетий эта трасса обозначалась под названием «Гражданская дорога». В некоторых справочниках 1950-х – начала 1960-х гг. всю Гражданскую дорогу делили на несколько участков по тем поселениям, которые находились вдоль дороги. От нынешнего проспекта Непокоренных примерно до улицы Фаворского трасса звалась «Дорога в Гражданку», примерно от улицы Фаворского до улицы Гидротехников – «Колония Гражданка», а от улицы Гидротехников примерно до дома № 80 по Гражданскому проспекту – «улица Русская Гражданка».

Таким образом, точные границы поселений вдоль нынешнего Гражданского проспекта определить довольно сложно, поэтому мы можем лишь условно обозначить их, тем более что различные историки и краеведы порой противоречат друг другу.

Исторически название «Гражданка» было связано с близостью к городу и часто звучало как «Горожанка». По некоторым данным, поселение под названием «Горожанка» возникло еще в конце XVIII в. на дороге, которая вела из Петербурга к Мурино. Основал деревню Горожанку на землях своего обширного муринского имения Александр Романович Воронцов, переселив сюда русских крепостных крестьян с северных и центральных регионов России. Эта деревня указывалась на картах 1817 и 1834 гг. Впоследствии, когда рядом возникла Колония Гражданка, или Немецкая Гражданка, деревня Горожанка стала Русской Гражданкой. Согласно статистическим данным 1786 г., в деревне Гражданке, входившей в состав муринского имения Воронцовых, насчитывалось 6 дворов, 28 душ мужского пола и 15 душ женского пола.

Немецкие колонисты обосновались в этих местах в 1820-х гг., создав Колонию Гражданку – одно из многочисленных поселений немцев в предместьях Петербурга. Поселение основали немцы, переехавшие из других колоний, где земли уже не хватало. В 1827 г. братья Вализеры из Ново-Саратовки купили большой участок земли на территории между деревней Мурино и Спасской мызой. Впоследствии именно этот год, 1827-й, считался годом основания Колонии Гражданка. Уже к июлю 1829 г. колонисты построили здесь пятнадцать домов.

Затем к братьям Вализерам присоединились немцы из других колоний, и Гражданка стала расширяться. Здесь обосновалось несколько старинных немецких родов – Аманы, Фогельгезанги, Шеферы, Бичи, Бауэры, Вализеры, Эйдемиллеры, Эргардты, Юнги. Невдалеке от Гражданки, за деревней Ручьи, возникло небольшое селение немецких колонистов, название которого шло от немецкой фамилии Бич. Его называли «деревня Бичи» или «хутор Бич» (о нем уже упоминали выше).

К северу от Колонии Гражданка выросло русское село – Русская Гражданка, а позже вблизи дороги, связывавшей Гражданку с Петербургом, возникло еще одно поселение, где жили русские, финны и немцы – называлось оно Дорога в Гражданку. Как уже говорилось, территориально все три поселения располагались вдоль теперешнего Гражданского проспекта.

В 1838 г. в Колонии Гражданке насчитывалось 90 душ, из них 43 – мужского пола и 47 – женского. По данным 1856 г., в колонии было 15 дворов и 44 мужчины, а к 1930 г., по воспоминаниям старожилов, – до 50 дворов, численность населения составляла около 200 человек.

Прежнюю Гражданку можно полным правом назвать «территорией веротерпимости», или, как сегодня принято говорить, толерантности. Очень важно, что для Петербурга, который с самого своего основания являлся многонациональным и многоконфессиональным городом, подобное мирное сосуществование людей различных национальностей не являлось чем-то из ряда вон выходящим.

Современники уважительно отзывались о немецких колонистах, подчеркивали их трудолюбие и выносливость, отмечали образцовую чистоту и порядок на мощеных улицах. Немецкие колонисты занимались сельским хозяйством, ведя его с немецкой педантичностью и тщательностью. Их поселения славились картофелем, молочными продуктами и овощами. Занимались также колонисты садоводством, разводили клубнику. Кроме того, они занимались «питомническим промыслом», принимая на воспитание «незаконнорожденных детей», попавших в петербургский Воспитательный дом.

Летом Гражданка превращалась в недорогое дачное место. Правда, здесь было немало минусов – отсутствие воды для купания, не совсем удобное сообщение с Петербургом, беспрестанная езда по дороге окрестных крестьян, доставляющих свои сельские продукты в Петербург. А самое главное – устойчивый завоз навоза с колонистских полей, поскольку немцы вывозили в качестве удобрения на поля отходы из петербургских выгребных ям. В остальном – просто благодать: обилие свежих молочных продуктов и – никаких пьяных драк.

Попадая в Гражданку, петербуржец оказывался как будто совсем в другом мире. «Колонист тщательно выбрит, одежда у него немецкого покроя, а колонистки являются в город, на рынок, в неизбежных чепчиках… – писал в 1903 г. знаток столичного быта журналист Анатолий Бахтиаров. – Фасон чепчика, вывезенного некогда из своего отечества, колонистка строго сохраняет и передает из поколения в поколение…» А вот как описывал Анатолий Бахтиаров Гражданку: «Дома довольно большие, в два этажа; обшиты тесом; впереди небольшой садик, в котором разбиты клумбы с цветами. Все дома построены по одному типу с неизбежными двумя балконами по фасаду. Заборы и палисадники, выкрашенные белой краской, стоят прямо, ровно, точно вытянулись в струнку».

С давних пор петербургские немцы всегда справляли ночь на Ивана Купалу. Проходил такой праздник и в Гражданке. «Все гуляние состояло в том, что на небольшой площади собиралась толпа местных обывателей-колонистов и под звуки гармоники отплясывали разные кадрили и польки, – не без иронии описывал в июне 1886 г. праздник в Гражданке репортер „Петербургского листка“, – в другом месте ходил хоровод из русских, в котором принимали участие кухарки, дворники и кучера дачников; дальше играли в горелки местные дачники, студенты и т. п. Все эти увеселения окружала толпа милых дачниц и их кавалеры, которые приехали к 12 часам ночи, чтобы встретить по народному день Ивана Купала. В окружности стояло несколько торговцев с орехами, пряниками и мороженым… Вот и все гуляние, и вся прелесть. Никаких бочек смоляных, никаких исканий папоротника!»

В религиозном отношении Колония Гражданка относилась к Ново-Саратовскому приходу, здесь находилась лютеранская кирха Св. Николая. Ее построили в 1900 г. на пожертвования прихожан-колонистов в честь тезоименитства императора Николая II. Кирха имела адрес «Колония Гражданка, 28» и находилась на земле колонистов Шеферов («шеферской земле») – на углу центральной улицы и Шеферского переулка. В современных координатах – недалеко от пересечения нынешних Гражданского проспекта и улицы Гидротехников, немного южнее того места, где сейчас расположено здание телефонной станции. Еще точнее – на месте северной части дома № 24 по Гражданскому проспекту.

Лютеранская кирха Св. Николая на Гражданке. Фото начала ХХ в. из архива Н.Я. Фогельгезанга

Церковь закрыли в декабре 1935 г. Акт передачи здания церкви Выборгскому районному жилотделу датирован 13 января 1936 г. Чуть раньше, 5 января, оформили акт передачи имущества церкви райсовету и в Музейный фонд, куда отдали два флага XIX в. и Библию 1670 г. 16 января 1936 г. датировался акт приемки церковных книг Ленинградским отделом Государственной книжной палаты.

После того как кирху закрыли, в ней устроили общежитие. Бывшее церковное помещение разделили на два этажа, устроили комнатную систему. Прекрасный орган, стоявший в кирхе, безжалостно разбили. По словам старожилов, возле бывшей кирхи дети еще долго находили трубочки от органа, с которыми родители им строго запрещали играть. Здание бывшей кирхи простояло долго, до самой реконструкции Гражданки. Лишенное башенки со шпилем, крыльца и всех церковных атрибутов, оно выглядело просто как большой двухэтажный бревенчатый жилой дом. Его разрушили вместе со всей старой застройкой в 1967 – 1968 гг.

Среди местных достопримечательностей была легендарная могила Карла и Эмилии, находившаяся неподалеку от Колонии Гражданки, у пересечения Костромской улицы (ныне – ул. Гидротехников) и проспекта Бенуа (ныне – Тихорецкий пр.). Как известно, согласно старинной легенде, родители не позволяли страстно любившим друг друга молодым людям жениться, и тогда влюбленные, отчаявшись добиться родительского согласия, покончили с собой. В основе легенды о Карле и Эмилии лежала реальная история, произошедшая в августе 1855 г., героями которой стали молодые влюбленные из немецкой Колонии Гражданка.

Своеобразный отпечаток на жизнь Гражданки наложил расположенный по соседству Политехнический институт – своего рода «Петербургский Кембридж». Он был центром, вокруг которого группировалась интеллигенция, селились студенты и преподаватели. Нередко студенты снимали жилье и на Гражданке.

Могила Карла и Эмилии, открытка начала ХХ в.

С Политехническим институтом связана и таинственная история, произошедшая вблизи Гражданки вскоре после Февральской революции. Выполняя специальное распоряжение Временного правительства, в лесу пытались сжечь извлеченные из могилы в Царском Селе останки Григория Распутина, дабы лишить приверженцев монархии одного из символов старого режима. Действо в лесу не принесло результата, и останки «старца» сожгли в котельной Политехнического института, о чем был составлен акт, который ныне находится в Музее политической истории России.

Соседнее с Гражданкой Лесное являлось в начале ХХ в. крупнейшим под Петербургом центром заведений благотворительности и милосердия. Немало приютов находилось и на Гражданке.

Центром православной жизни на Гражданке, кроме церкви Федора Стратилата, служили церкви подворья Лютикова Свято-Троицкого мужского монастыря Калужской епархии, находившиеся недалеко от пересечения Дороги в Гражданку и Большой Спасской улицы (ныне это пересечение Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных).

Свой необычный немецко-русский колорит Гражданка сохраняла вплоть до начала Великой Отечественной войны. Хотя немецкая «идиллия» на Гражданке завершилась после начала Первой мировой войны, и на питерских немцев стали коситься как на соплеменников «злейших врагов России». Затем – первое послереволюционное раскулачивание. Тем не менее любопытный образ Колонии Гражданка, «до наших дней сохранившей свой язык, обычаи и несколько замкнутый образ жизни», можно найти даже в путеводителе по Ленинграду 1940 г.

Жители Гражданки на празднике 100-летия Колонии. Из семейного архива Т.В. Баймлер

Интересно, что немецкое население Гражданки не отличалось однородностью: как всегда и везде, существовало имущественное расслоение на более бедных и более обеспеченных. По воспоминаниям старожилов, к более-менее зажиточным семействам относились Фогельгезанги. Самыми богатыми домами в Колонии Гражданка считались № 3 (Фогельгезанги), № 4 и № 35 (Эргардты). Другие роды считались не такими обеспеченными, но от этого они не были менее уважаемыми. К примеру, про Аманов в Гражданке говорили, что они «богаты не были, но уважаемы были».

Как известно, жители деревень кроме имен и фамилий нередко носят меткие прозвища, порой накрепко «приклеивающиеся» к человеку. Существовало такое и в Гражданке. По воспоминаниям старожилов, хотя большинство немецких колонистов занимались земледелием, за их фамилиями закрепились прозвища, которые шли с очень давних времен. В них не присутствовало ничего обидного и уничижительного. К примеру, Вализеров называли «сапожниками», а Аманов – «музыкантами»…

В августе 1927 г. на Гражданке необычайно торжественно отмечался столетний юбилей колонии. Вся колония украсилась флажками, перетянутыми через дорогу, а на обоих концах колонии поставили арки с надписями «1827 – 1927».

По воспоминаниям старожилов Гражданки, немецкая Гражданка жила полнокровной жизнью. В доме № 9 находился клуб. В нем действовали драмкружок и театр под руководством знаменитого режиссера А.А. Брянцева – основателя ТЮЗа. В Колонии существовал духовой оркестр, состоявший из нескольких оркестров различных возрастов – юношеский, среднего возраста и ветеранов. После того как в клубе случился пожар, спектакли, танцы и собрания происходили в помещении пожарной команды – «пожарки» (Дорога в Гражданку, дом № 31).

Школа № 111. Фото конца 1930-х гг. Из личного архива Н.Б. Колосовой

Важнейшие вопросы жизни Колонии решались ее управлением – старостой, заседателями и десятскими, а также общими сходами. По воспоминаниям старожилов, у многих потомков колонистов сохранилась в памяти система оповещения о сходах «из дома в дом», для которой использовались дети. Сходы и собрания проводились в «пожарке», она также служила культурным центром Гражданки.

В 1937 г. на Гражданке открылась школа-семилетка (под № 111) по адресу: Дорога в Гражданку, 7. Четырехэтажное каменное здание школы построили по типовому проекту, разработанному в архитектурной мастерской, возглавлявшейся архитектором А.И. Гегелло. Сегодня бывшее школьное здание является единственной уцелевшей постройкой довоенной Гражданки.

В 1938 г. неподалеку появилась еще одна школа – на Большой Спасской улице, под № 121 (впоследствии – № 514). Автором проекта стал уже известный нам архитектор А.С. Никольский. Современный адрес – пр. Непокоренных, 12. Торжественное открытие школы состоялось 3 ноября 1938 г., за несколько дней до 21-й годовщины Октябрьской революции.

Борьба с религией в годы «воинствующего безбожия», к сожалению, не обошли стороной Гражданку и ее окрестности. Жертвами этой борьбы пали и лютеранская церковь на Гражданке, и почти все православные храмы в ближайших окрестностях. Весной 1934 г. закрыли Тихвинский храм возле пересечения нынешних Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных. Осталась действующей лишь деревянная Троицкая церковь.

Не обошли Гражданку стороной и времена сталинского беззакония и произвола. С начала 1930-х гг. прошлась по Гражданке и соседним Ручьям коллективизация. «Черными воронками» запомнился жителям зловещий 1937 год. Жертвами сталинских репрессий стали жители Гражданки всех национальностей. Сгинули в сталинских лагерях и многие из священнослужителей лютеранской кирхи Гражданки.

Страшным испытанием стала Великая Отечественная война. Жители Гражданки в полной мере разделили все страшные тяготы ленинградской блокады – бомбежки, обстрелы, страшную первую блокадную голодную зиму.

Во время войны на Гражданке разместилось несколько важных для обороны Ленинграда военных объектов. С осени 1941 г. появился военный аэродром. Дело в том, что после начала блокады авиация Балтийского флота оказалась лишенной большинства своих аэродромов, поэтому срочно требовались новые площадки, пригодные для посадки боевых самолетов. Одну из таких площадок подготовили на месте опытного поля совхоза «Ручьи». Во время блокады она стала главной авиабазой Балтийской ударной авиации. Отсюда взлетали самолеты, защищавшие небо над Дорогой жизни.

По воспоминаниям старожила деревни Ручьи Валентина Андреевича Трофимова, «три взлетно-посадочные полосы аэродрома „Гражданка“ проходили вдоль лесопарковой границы и нынешней улицы Бутлерова. Были построены ангары для самолетов, располагавшиеся в шахматном порядке вдоль нынешнего Северного проспекта. На склонах южного берега ручья были вырыты окопы и построены дзоты, которые использовались как мастерские для мелкого ремонта самолетов. Других строений на аэродроме не было. Серьезные ремонты самолетов производились в ремонтной мастерской на территории номерного завода у нынешней площади Мужества».

Во время войны погибших летчиков-балтийцев, вылетавших на боевые задания с аэродрома «Гражданка», хоронили на кладбище в соседнем поселке Мурино. Однако поиск имен погибших летчиков, защищавших Ленинград, начался только в 1960 – 1970-х гг. В 1971 г. здесь воздвигли первый обелиск с именами погибших. С годами число обелисков с найденными именами увеличивалось. В 1981 г. разрозненные обелиски объединили в единый мемориал.

В школе № 111 на Дороге в Гражданку, 7, осенью 1941 г. разместился 3-й отдельный учебный танковый батальон. Он входил в состав 12-го учебного танкового полка, сформированного 29 июня 1941 г. Полк выполнял задачи ускоренной подготовки танкистов для восполнения боевых потерь в танковых частях. За годы войны полк подготовил более 22 тысяч танкистов, сформировал 13 маршевых батальонов, 2 танковых полка и одну танковую бригаду. В танковой школе на Гражданке нашли приют несколько осиротевших ребят, которые стали «сынами полка».

На первом и втором этажах школы размещались учебные классы танковой школы, на третьем этаже жили танкисты, а на четвертом поместили госпиталь для легкораненых воинов Ленинградского фронта. После выздоровления они становились курсантами танкового батальона. Кроме того, в самые тяжелые месяцы блокады в этот госпиталь поступали люди, больные дистрофией, ослабевшие от голода.

Важную роль на Гражданке в годы блокады играла Троицкая церковь на углу Большой Спасской улицы (пр. Непокоренных) и Дороги в Гражданку (Гражданский пр.). С середины 1930-х гг. она являлась практически единственным действующим храмом на севере Ленинграда – все остальные были закрыты. Действовала она и во время войны (и даже стала инициатором сбора средств на танковую колонну), так что ее по праву можно было бы считать настоящей блокадной реликвией. Церковь снесли в 1966 г. в связи с расширением проспекта Непокоренных – так с 1964 г. именовалась Большая Спасская улица…

Немецкие жители Гражданки во время войны разделили судьбы репрессированных в сталинское время народов. Сразу же после начала Великой Отечественной войны «советские немцы» оказались меж двух огней. Власть рассматривала их как пресловутую «пятую колонну» и делала все, чтобы ликвидировать остатки национальных автономий и выселить немцев подальше от фронта: в Сибирь, Казахстан, на Урал.

Троицкая церковь, фото Кирилла Владимировича Овчинникова, 1964 г.

Принудительное выселение немецкого населения в Гражданке началось в августе 1941 г. Тех немцев, кого не успели депортировать до начала блокады, выслали в ходе специальной операции войск НКВД в марте 1942 г. Местами расселения немцев Гражданки, оказавшихся на положении «спецпереселенцев», стали главным образом Сургут и Красноярск.

Старожилы тех мест и сегодня могут рассказать о трудолюбивых, выносливых и педантично аккуратных ленинградских немцах, оказавшихся в этих краях. После войны выселение немцев объявили вечным, возвращаться им запретили. Лишь немногим удалось вернуться после начала хрущевской «оттепели». Многие гражданские немцы остались жить в Сибири, обзавелись там семьями. В Сургуте и Красноярске и сегодня живут потомки колонистов с Гражданки.

После войны власти сделали все, чтобы стереть память о немецком прошлом Гражданки. Буквально камня на камня не было оставлено от старого лютеранского кладбища (восточнее нынешней улицы Бутлерова), на котором покоились поколения немецких колонистов, живших в Гражданке.

Сегодня на Гражданке и в ее ближайших окрестностях имеются несколько сооружений, напоминающих о трагических днях ленинградской блокады. О существовании аэродрома на Гражданке напоминает памятник. Надпись на нем гласит: «Здесь в 1941 – 1943 годах находился аэродром „Гражданка“, с которого летчики Краснознаменной Балтики защищали ленинградское небо». Еще два мемориальных знака носят условные названия «блокадные колодцы». Один из них в виде барельефа на стене здания находится на бывшей Большой Спасской улице – недалеко от пересечения нынешних Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных.

Вид нечетной стороны Колонии Гражданка. Фото конца 1940-х гг. Из архива Н.Я. Фогельгезанга

И, конечно, говоря о блокаде, нельзя не обойти тему блокадных захоронений. Жителей Гражданки и ближайших окрестных мест, умерших и погибших во время блокады, хоронили на Пискаревском и Богословском кладбищах…