Секрет императора. История любви Александра II и Екатерины Долгоруковой

Император Александр II был женат дважды. Первой его женой стала Мария Александровна, дочь великого герцога Людвига II Гессенского. Правда, мать цесаревича была против брака, подозревая, что принцесса была на самом деле рождена от камергера герцога, а вот Николай I свою сноху просто обожал. В браке у Александра II и Марии Александровны родилось восемь детей. Однако вскоре отношения в семье разладились и император стал заводить себе фавориток.

Так в 1866 году он сблизился с 18-летней княжной Екатериной Долгоруковой. Она стала самым близким человеком для царя и переехала в Зимний дворец. От Александра II она родила четверых внебрачных детей. После смерти императрицы Александр и Екатерина обвенчались, чем узаконили общих детей. Кем же были потомки императора - узнаете из нашего материала.

Александра Александровна

Александра была первым и долгожданным ребенком великокняжеской четы. Она появилась на свет 30 августа 1842 года. Особенно рождение внучки ожидал государь Николай I. На следующий день счастливые родители принимали поздравления. На девятый день великую княжну переместили в приготовленные для нее и ребенка покои. Мария Александровна выразила желание самостоятельно кормить дочь, но император это запретил.

30 августа девочку крестили в Царскосельской церкви. Но к сожалению, маленькая великая княжна прожила совсем недолго. Она заболела менингитом и скоропостижно скончалась 28 июня 1849 года не дожив до 7 лет. С тех пор в императорской семье больше не называли девочек Александрой. Все княжны с таким именем загадочным образом умирали, не дожив и до 20 лет.

Николай Александрович

Цесаревич Николай появился на свет 20 сентября 1843 года и был наречен в честь своего деда. Император был так взволнован рождением престолонаследника, что повелел своим сыновьям - великим князьям Константину и Михаилу, - преклонить колени перед колыбелью и принести клятву верности будущему российскому императору. Но цесаревичу не суждено было стать правителем.

Николай рос всеобщим любимцем: дедушка и бабушка души в нем не чаяли, но сильнее всего к нему была привязана великая княжна Мария Александровна. Николай был хорошо воспитан, вежлив, учтив. Водил дружбу со своей троюродной сестрой принцессой Ольденбургской. Даже велись переговоры об их свадьбе, но в итоге мать принцессы ответила отказом.

В 1864 году цесаревич уехал за границу. Там он в день своего 21-летия обручился с принцессой Дагмар, которая впоследствии станет супругой Александра III. Все было прекрасно, пока во время путешествия по Италии наследник внезапно не заболел. Его лечили в Ницце, но весной 1865 года состояние Николая стало ухудшаться.

10 апреля в Ниццу прибыл государь Александр II, а уже ночью 12 числа великий князь скончался после четырехчасовой агонии от туберкулезного менингита. Тело наследника доставили в Россию на фрегате «Александр Невский». Мать была безутешна и, кажется, так до конца и не смогла оправиться от трагедии. Спустя годы император Александр III назвал своего старшего сына в честь брата, которого «любил больше всего на свете».

Александр Александрович

Александр III был на два года младше своего старшего брата и волею судеб именно ему было суждено взойти на российский престол. Так как к правлению готовили Николая, то Александр не получил соответствующего образования, и после кончины брата ему пришлось пройти дополнительный курс наук, необходимый для правителя.

В 1866 году он обручился с принцессой Дагмар. Восхождение его на престол тоже было омрачено смертью - в 1881 году в результате террористического акта скончался император Александр II. После такого сын не стал поддерживать либеральные идеи отца, его целью стало подавление протестов. Александр придерживался консервативной политики. Так, вместо поддержанного отцом проекта «конституции Лорис-Меликова», новый император принял «Манифест о незыблемости самодержавия», составленный Победоносцевым, который имел большое влияние на императора.

Было усилено административное давление, ликвидированы зачатки крестьянского и городского самоуправления, усилена цензура, укреплялась военная мощь, недаром император говорил, что «у России есть только два союзника - армия и флот». Действительно, в годы правления Александра III произошло резкое уменьшение протестных выступлений, так характерных для второй половины правления его отца. Террористическая активность также пошла на спад, и с 1887 года в стране не было терактов вплоть до начала XX века.

Несмотря на наращивание военной мощи, в годы правления Александра III Россия не вела ни одной войны, за поддержание мира он получил прозвище Миротворец. Свои идеалы он завещал наследнику и последнему русскому императору Николаю II.

Владимир Александрович

Великий князь родился в 1847 году и посвятил свою жизнь военной карьере. Он участвовал в русско-турецкой войне, с 1884 года был Главнокомандующим войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. В 1881 году брат назначил его регентом на случай своей кончины до совершеннолетия цесаревича Николая, или в случае смерти последнего.

Известен участием в трагических событиях января 1905 года, известных как «Кровавое воскресенье». Именно великий князь Владимир Александрович отдал приказ князю Васильчикову применить силу против шествия рабочих и жителей города, которое направлялось к Зимнему дворцу.

Он был вынужден оставить свой пост Командующего гвардии и Санкт-Петербургским военным округом после громкого скандала с женитьбой сына. Его старший сын Кирилл женился на бывшей супруге брата императрицы Александры Федоровны - принцессе Виктории-Мелите Саксен-Кобург-Готской. На брак не было дано Высочайшего разрешения, даже несмотря на благословение матери Кирилла Марии Павловны. Владимир был известным меценатом и даже являлся президентом Академии художеств. В знак протеста против его роли в расстреле рабочих и горожан художники Серов и Поленов вышли из состава Академии.

Алексей Александрович

Пятый ребенок в великокняжеской семье был уже с детства записан на военную службу - в Гвардейский экипаж и лейб-гвардии полки Преображенский и Егерский. Судьба его была предрешена.

В 1866 великий князь Алексей Александрович был произведен в лейтенанты флота и поручики гвардии. Участвовал в плавании фрегата «Александр Невский», который в ночь с 12 на 13 сентября 1868 года потерпел крушение в Ютландском проливе. Командир судна отмечал мужество и благородство Алексея, который отказался одним из первых покидать судно. Через четыре дня его произвели в штабс-капитаны и флигель-адъютанты.

В 1871 году был старшим офицером фрегата «Светлана», на котором достиг Северной Америки, обогнул мыс Доброй Надежды, и, посетив Китай и Японию, прибыл во Владивосток, откуда по суше добрался домой через всю Сибирь.

В 1881 году был назначен членом Государственного совета, а летом того же года - Главным начальником флота и Морского ведомства с правами генерал-адмирала и председателем Адмиралтейств-совета. За время управления флотом провел ряд реформ, ввел морской ценз, увеличил число экипажа, устроил порты Севастопольский, Порт-Артур и другие, расширил доки в Кронштадте и Владивостоке.

В конце русско-японской войны, после Цусимского поражения, он подал в отставку и был уволен со всех морских постов. Его считали одним из ответственных за поражение России в войне. Умер в Париже в 1908 году.

Мария Александровна

Княжна Мария родилась в 1853 году. Она росла «слабенькой» девочкой и страдала от глистов в детстве. Несмотря на предписания врачей отец хотел везде с ней кататься, он души не чаял в дочери. В 1874 году она вышла за принца Альфреда, герцога Эдинбургского, второго сына британской королевы Виктории. Александр дал ей в приданое немыслимую сумму в 100 000 фунтов и ежегодное пособие в 20 000 фунтов.

Александр настаивал, чтобы в Лондоне к его дочери обращались не иначе как «Ее Императорское Высочество» и чтобы она имела первенство перед принцессой Уэльской. Это разъярило королеву Викторию. Однако после замужества требования русского императора были соблюдены.

В 1893 году ее муж стал герцогом Саксен-Кобург и Гота, поскольку его старший брат Эдуард отказался от претензий на престол. Мария стала герцогиней, сохранив и титул герцогини Эдинбургской. Однако их семью постигла трагедия.

Их сын, наследный принц Альфред, был помолвлен с герцогиней Эльзой Вюртембергской. Однако Альфред был уличен во внебрачных связях и в 1898 году у него стали проявляться тяжелые симптомы сифилиса. Считается, что болезнь пошатнула его разум.

В 1899 году он выстрелил в себя из револьвера во время торжественного семейного собрания по случаю 25-летия брака его родителей. 6 февраля он скончался в возрасте 24 лет. Спустя год герцог Саксен-Кобург-Готский умер от рака. Вдовствующая герцогиня Мария осталась проживать в Кобурге.

Сергей Александрович

Великий князь Сергей Александрович стал московским генерал-губернатором. По его инициативе началось создание портретной галереи бывших генерал-губернаторов. При нем открылся Художественно-общедоступный театр, в целях заботы о студенчестве он повелел построить общежитие при Московском университете. Мрачным эпизодом его правления стала трагедия на Ходынском поле. В давке по официальным данным погибли 1389 человек и еще 1300 получили тяжелые увечья. Общественность признала виновным великого князя Сергея Александровича и прозвала его «князем Ходынским».

Сергей Александрович поддерживал монархические организации и был борцом с революционным движением. Погиб он в результате теракта в 1905 году. При подъезде к Николаевской башне в его карету была брошена бомба, которая разорвала карету князя. Он погиб на месте, смертельно ранило кучера.

Теракт совершил Иван Каляев из «Боевой организации партии социалистов-революционеров». Он планировал совершить его двумя днями ранее, но не смог бросить бомбу в карету, в которой находилась супруга и племянники генерал-губернатора. Известно, что вдова князя Елизавета навещала убийцу мужа в тюрьме и простила его от имени супруга.

Павел Александрович

Павел Александрович сделал военную карьеру, обладал не только российскими, но и иностранными орденами и знаками почета. Он был дважды женат. Первый брак он заключил в 1889 году со своей двоюродной племянницей - греческой принцессой Александрой Георгиевной. Она родила ему двоих детей - Марию и Дмитрия. Но девушка скончалась в 20-летнем возрасте во время преждевременных родов. Детей отдали на воспитание в семью брата, московского генерал-губернатора Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны.

Через 10 лет после смерти супруги он женился во второй раз, на Ольге Пистолькорс, она была бывшей женой подчиненного князя Павла Александровича. Так как брак был неравный, они не могли вернуться в Россию. В 1915 году Ольга Валериевна получила для себя и детей князя российский титул князей Палей. У них родилось трое детей: Владимир, Ирина и Наталья.

Вскоре после отречения Николая II от престола Временное правительство приняло меры против Романовых. Владимир Палей был в 1918 году сослан на Урал и тогда же казнен. Сам Павел Александрович был арестован в августе 1918 году и отправлен в тюрьму.

В январе следующего года его вместе с двоюродными братьями, великими князьями Дмитрием Константиновичем, Николаем Михайловичем и Георгием Михайловичем, расстреляли в петропавловской крепости в ответ на убийство в Германии Розы Люксембург и Карла Либкнехта.

Георгий Александрович

Георгий Александрович был рожден в 1872 году вне брака и после свадьбы Александра II с княжной Долгоруковой получил титул светлейшего князя и фамилию Юрьевский. Император желал уравнять внебрачных детей с наследниками от союза с императрицей Марией Александровной. После убийства отца-императора он вместе с сестрами и матерью уехал во Францию.

В 1891 году окончил Сорбонну со степенью бакалавра, затем вернулся в Россию, где продолжил обучение. Служил в Балтийском флоте, обучался на драгунском отделении Офицерской кавалерийской школы. Был прикомандирован ко 2-му эскадрону лейб-гвардии Гусарского полка, в 1908 году ушел в отставку. Через 4 года скончался от нефрита в Магбурге, Германская империя. Похоронен в Висбадене на русском кладбище. Был у Гоги, как называл его шутливо отец, брат Борис. Но мальчик не прожил и года, и был посмертно узаконен как Юрьевский.

Ольга Александровна

Она родилась через год после старшего брата, также была узаконена как светлейшая княжна Юрьевская. Интересно, что титул император выбрал для детей не случайно. Считалось, что княжеский род его второй супруги Долгоруковой брал свои истоки от Рюрика и имел в предках князя Юрия Долгорукого. На самом же деле это не так. Родоначальником Долгоруковых был князь Иван Оболенский, который за свою мстительность получил прозвище Долгорукий. Он вел свое начало от троюродного брата Юрия Долгорукого - Всеволода Ольговича.

Светлейшая княжна в 1895 году вышла замуж за внука Александра Пушкина - графа Георга-Николая фон Меренберга и стала именоваться графиней фон Меренберг. В браке она родила супругу 12 детей.

Екатерина Александровна

А вот младшая дочь Александра II Екатерина Юрьевская дважды неудачно вышла замуж и стала певицей, чтобы заработать себе на хлеб. После воцарения Николая II она вместе с матерью, братом и сестрой вернулась в Россию. В 1901 году Екатерина вышла замуж за богатейшего князя Александра Барятинского. Она была умна и талантлива, но с мужем ей не повезло. Он был довольно экстравагантным персонажем, вел разгульную жизнь и обожал красавицу Лину Кавальери. Муж требовал, чтобы супруга тоже разделяла его любовь к фаворитке.

Светлейшая княжна, любя мужа, пыталась отвоевать его внимание. Но все было напрасно. Они ходили везде втроем - спектакли, оперы, ужины, одни даже вместе жили в гостинице. Но треугольник распался со смертью князя, наследство отошло детям Екатерины - князьям Андрею и Александру. Поскольку они были несовершеннолетние, мать стала их опекуншей.

После Первой мировой они перебрались из Баварии в имение Барятинских в Ивановском. Вскоре Екатерина познакомилась с молодым гвардейским офицером князем Сергеем Оболенским и выскочила за него замуж. После революции они потеряли все и выехали по подложным документам в Киев, а затем в Вену и далее в Англию. Ради заработка светлейшая княжна стала петь в гостиных и на концертах. Смерть матери не улучшила материальное положение княжны.

В том же 1922 году Оболенский бросил жену ради другой богатой дамы, мисс Элис Астор, дочери миллионера Джона Астора. Покинутая Екатерина стала профессиональной певицей. На протяжении долгих лет она жила на пособие от королевы Марии, вдовы Георга V, но после ее смерти в 1953 году осталась без средств к существованию. Она продала свое имущество и скончалась в 1959 году в доме престарелых на острове Хэйлинг.

В Ницце зимой 1922 года на своей вилле Жорж умирала семидесятипятилетняя женщина, носившая русскую фамилию, - княгиня Юрьевская, урожденная Екатерина Михайловна Долгорукая.

В ее гаснувшем сознании возникали два эпизода жизни. Первый - это свидание в парке. Было это дивным летом, пахло соснами и цветами. С Финского залива дул нежный ветерок. В конце парка, около дороги, ведущей в Красное Село Царскосельского уезда, стоял павильон, украшенный колоннадой, что-то вроде бельведера - круглой террасы с прекрасным видом вдаль. Выстроен этот павильон был при Николае I для императрицы и назывался Бабигон. Здесь 1 июля 1866 года она, девятнадцатилетняя, трепещущая от страха, чуть ли не потерявшая сознание, отдалась своему возлюбленному Саше, Александру Николаевичу, царю Александру II.

И второй эпизод - это прощание с ним пятнадцать лет спустя, когда она, убитая горем, поднялась по ступенькам катафалка, опустилась на колени и припала к телу невинно убиенного. Лицо государя невидимо под красной газовой вуалью. Но она резко сорвала вуаль и долгими поцелуями покрыла изуродованные лоб и лицо, после чего, качаясь, покинула помещение. Вечером того же дня она вновь пришла к гробу, принесла сплетенный из своих прекрасных волос венок и вложила его в руки усопшего - последний дар супругу. Все, что вмещалось между этими двумя судьбоносными для нее моментами, собственно, и было ее жизнью. Они как бы знаменовали ее начало и конец. Потом было лишь доживание на чужбине, куда она удалилась почти сразу же после похорон. С тех пор жила воспоминаниями в окружении свидетелей былого: портретов, фотографий, писем и прочих памятных мелочей. Рассматривая их, перебирая, она уносилась памятью в ту пору, когда была молода и счастлива, любила и была любима, с горечью думала о том, как все это трагически в одночасье оборвалось и она оказалась вдали от его могилы.

Первая встреча Катеньки с царем произошла случайно, когда он в августе 1857 года прибыл на маневры, проходившие под Полтавой, и остановился в поместье ее родителей Тепловке. Ей было десять лет, но она очень хорошо запомнила большого статного мужчину с пышными усами и ласковым взглядом. Когда царь, встретив ее в саду, спросил, кто она, Катенька важно ответила: "Я - Екатерина Михайловна". - "А что ты ищешь здесь?" - полюбопытствовал царь. "Мне хочется видеть императора", - чуть смутившись, призналась девочка. Это рассмешило государя и, как передает его биограф М. Палеолог, он усадил ее на колени и поболтал с нею. На следующий день, снова встретив девочку, Александр был поражен ее прирожденной грацией, прелестными манерами и большими глазами испуганной газели. Изысканно-любезно, как будто бы она была придворной дамой, царь попросил ее показать ему сад. Они долго гуляли вместе. Катенька была в восторге и навсегда запомнила этот день.

С тех пор еще не раз ей приходилось видеть царя и слышать о его благоволении к их семье. Отец Катеньки был из древнего рода князей Долгоруких, он рано умер, оставив кучу долгов. Дабы оградить семью от настойчивых кредиторов, царь принял Тепловку "под императорскую опеку" и взял на себя расходы по воспитанию шестерых оставшихся после смерти князя детей - четверых сыновей и двух дочерей.

На учебу Катеньку определили в Смольный институт, где она, как и ее младшая сестра Мария, поступившая сюда же, выделялась своей красотой. Лицо старшей, Екатерины, в обрамлении чудесных каштановых волос, казалось словно выточенным из слоновой кости. Царь по традиции часто посещал Смольный - заведение находилось под патронажем императорской семьи - и, встретив здесь однажды девицу Долгорукую, узнал в ней ту самую милую девочку из Тепловки. При каждом посещении Смольного, а они стали частыми, Александр подолгу беседовал с Екатериной. Было заметно, что он особенно внимательно относится к ней.

В семнадцать лет Екатерина Михайловна окончила институт и жила на Бассейной. Однажды весной в сопровождении горничной она шла по Летнему саду и встретила императора, тоже совершавшего здесь прогулку. Государь подошел к ней и, не обращая внимания на прохожих, долго гулял с девушкой в одной из боковых аллей. Кончилась эта прогулка тем, что он, наговорив ей кучу изысканных комплиментов, чуть ли не признался в любви.

С этих пор они стали часто встречаться. Гуляли по аллеям Елагина острова, любовались его романтическими прудами, бродили по тенистым лесам в окрестностях Петергофа. И всякий раз государь говорил ей о своей любви. Пройдет год, и Екатерина Михайловна сама полюбит Александра Николаевича - то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее взрослому человеку, то ли потому, что просто пришло время влюбиться и ей. Причем чувство ее было настолько сильным и всепоглощающим, что она не понимала, как могла противиться ему в течение целого года, как не полюбила его раньше.

А потом было то самое свидание в Бабигоне, куда она пришла по голосу сердца. И поцелуи и страстные объятия ее, восемнадцатилетней, и его, сорокасемилетнего, который мог бы быть ей отцом. И торжественная клятва Александра Николаевича. "Увы, - сказал он ей, - я сейчас не свободен. Но при первой же возможности женюсь на тебе, ибо отныне и навеки считаю тебя своей женой перед Богом..."

С этого дня они часто виделись в павильоне, пока не наступило ненастье. Пошли дожди, и пришлось вернуться в столицу. Но и здесь продолжали встречаться. Три-четыре раза в неделю Екатерина Михайловна тайно являлась в Зимний дворец, собственным ключом открывала низенькую дверь и оказывалась в комнате первого этажа, некогда служившей кабинетом Николая I. Отсюда по потайной лестнице, ведущей в царские апартаменты, она поднималась на второй этаж и, трепещущая то ли от страха, то ли от предвкушения встречи, оказывалась в объятиях своего царственного любовника.

Свидания их не остались незамеченными, но говорили о них полушепотом, опасаясь ушей III Отделения, ибо сплетничать о личной жизни государя было небезопасно. К тому же никто поначалу не воспринял известие о новом увлечении царя всерьез.

До этого Александр Николаевич слыл ловеласом, за романом следовал новый роман. Самой, пожалуй, серьезной его связью, если не считать супруги, принцессы Марии Гессенской, в которую он поначалу был сильно влюблен, но к которой скоро охладел, была связь с княжной Александрой Сергеевной Долгорукой, двадцатилетней красавицей и умницей, дальней родственницей Екатерины Михайловны. Увы, роман этот по непонятной причине вдруг оборвался. За ним последовали новые увлечения. И вдруг такое сильное и глубокое чувство. Казалось, он и сам был обескуражен неожиданным чудесным пленом. Любовь к Екатерине Михайловне стала для него смыслом жизни. Ничто: ни власть, ни политика, ни даже семья - не интересовало его так, как эта женщина. Он сам признавался ей в том, что другие женщины отныне для него не существуют. Она - его кумир, его сокровище, вся его жизнь!

Когда им случалось разлучаться, он писал ей пылкие письма, словно юноша снова и снова признавался в любви. Ему вспоминались слова древнего грека поэта Проперция: "Поздняя любовь часто пылает жарким огнем".

Его биограф пишет, что эта поздняя страсть обратилась в главный импульс его жизни: она подавила обязанности супруга и отца, оказала влияние на решение основных политических вопросов, подчинила его совесть и все его существование вплоть до самой смерти.

Если Александру II приходилось совершать поездки за границу, Екатерина Михайловна тайно следовала за ним - в Берлин, на воды в Эмс. Приехав на Всемирную выставку в Париж, она поселилась в скромной гостинице, а по вечерам через потайную калитку приходила к нему в Елисейский дворец. Если же Александр II выезжал на лето в Царское Село, в Петергоф или в крымскую Ливадию, она жила рядом, и они тайно встречались в том же достопамятном для них Бабигоне или на даче под Ливадией. Чтобы не расставаться и чтобы она постоянно находилась при дворе, украшала своим присутствием приемы и балы, Александр II сделал ее фрейлиной императрицы. Он любил наблюдать за ней, прекрасно танцующей, во время бала. А вообще Екатерина Михайловна вела скромный и замкнутый образ жизни, не присутствовала на званых обедах, не ездила в театр.

"Александр Николаевич, - свидетельствует М. Палеолог, - сумел создать из неопытной девушки упоительную возлюбленную. Она принадлежала ему всецело. Она отдала ему свою душу, ум, воображение, волю, чувства. Они без устали говорили друг с другом о своей любви". "Любовники потому никогда не скучают, - писал Ларошфуко, - что они всегда говорят о самих себе". Посвящал ее царь и в сложные государственные вопросы, и в международные проблемы. И нередко Екатерина Михайловна помогала найти правильное решение или подсказывала верный выход. Это говорит о том, что царь полностью доверял ей, больше того, посвящал ее в государственные тайны.

Но вот настал день, когда Екатерина Михайловна почувствовала себя беременной. Александр II был, надо прямо сказать, несколько ошеломлен. Неужели он чего-то опасался? Да, конечно, и прежде всего - злословия по поводу его адюльтера. Но не меньше этого его беспокоило другое. Он боялся, что пострадает при родах ее великолепная фигура, равно как и весь ее облик, не говоря об угрозе смертельного исхода.

Все, однако, обошлось, и Екатерина Михайловна благополучно разрешилась от бремени. Она испытала радость первого материнства и счастье быть матерью его сына. Но предшествовали этому весьма примечательные события.

Едва почувствовав приближение родов, Екатерина Михайловна одна, никого не предупредив, отправилась в карете в Зимний дворец. Проникнув туда, как обычно, через потайную дверь, она прилегла на диване в бывшем кабинете Николая I. В час ночи солдат, стоявший на часах у комнаты, где она находилась, разбудил Александра II. Бросились за доктором и повивальной бабкой. Однако доктор жил далеко, а состояние роженицы становилось все более тревожным. Александр Николаевич, бледный от волнения, держал ее за руки и нежно ободрял. Наконец прибыли доктор и повивальная бабка. К половине десятого утра Екатерина Михайловна разрешилась от бремени сыном.

В тот же день ребенка перевезли в дом генерала Рылеева, начальника личной охраны царя. Здесь под присмотром жандармов, что не вызывало ни у кого подозрения, младенец находился первое время. Его поручили заботам русской кормилицы, а потом гувернантки-француженки.

Но шила в мешке не утаишь. Слух о родах быстро распространился. Императорская семья и ближайшие родственники были потрясены. "Возмущались тем, что пятидесятичетырехлетний монарх, бывший уже дедом, не может обуздать своих страстей. Шокировала и громадная разница в возрасте Александра Николаевича и Екатерины Михайловны. Не без тревоги думали о том, не явится ли, ввиду тяжелой болезни императрицы, сегодняшняя фаворитка завтрашней законной супругой..." Эти опасения усилились с рождением следующего ребенка, девочки.

Граф Шувалов, руководитель тайного сыска, имел неосторожность доложить царю о неудовольствии в обществе и в кругу царской семьи открытостью его связи. Граф сделал это по долгу службы: в его обязанность входило следить за тем, как в обществе относятся к особе государя. Это было еще полбеды, но граф в приватных разговорах позволил себе заметить, что государь на все смотрит глазами своей фаворитки. Царь узнал об этом. Не в меру прыткий граф был отправлен послом в Лондон. Александр тем самым показывал, что не намерен ни с кем считаться и позволять вторгаться в его личную жизнь.

Начавшаяся русско-турецкая война на время разлучила влюбленных. Царь находился в войсках. Но, не выдержав разлуки, они встретились в Кишиневе. Однако пришлось все же расстаться. Военные действия развивались молниеносно, и ставка царя была перенесена на болгарскую территорию. Находиться там было опасно для Екатерины Михайловны. В разлуке они каждодневно писали друг другу пылкие послания. В них наряду с личными чувствами Александр II высказывал свой взгляд на происходящее, на эту ужасную войну, тяжело переживал поражения своих войск. Сердце, писал он ей, кровью обливается при виде раненых, "я с трудом сдерживаю слезы". Душой он рвался к ней, но лишь только когда был заключен мир, он, счастливый, смог обнять свою Катюшу. После испытаний и лишений Балканской войны Александр наслаждался теплом и заботой, которыми окружила его Екатерина Михайловна. И он еще больше привязался к ней, сознавая, что она для него все в этом мире. "Смятенной душой он невольно стремился к единственному человеку, пожертвовавшему для него своей честью, светскими удовольствиями и успехами, к человеку, думающему об его счастье и окружившему его знаками страстного обожания. Княжна Долгорукая сделалась для него столь необходимой, что он решил посадить ее в Зимнем дворце..." Императрица встретила такое соседство стоически, и лишь однажды у нее вырвалось: "Я прощаю оскорбления, наносимые мне как императрице. Но я не в силах простить мучений, причиненных супруге".

У Александра и Екатерины Михайловны к этому времени было трое детей (четвертый ребенок умер в младенчестве): сын Георгий и дочери Ольга и Екатерина. Пока жива была императрица Мария Александровна, положение их было неопределенным. После ее смерти в 1880 году Александр II наконец смог сочетаться законным, хотя и тайным морганатическим (то есть неравнородным), браком с Екатериной Михайловной. Ей было тридцать два года, ему - шестьдесят два. Их отношения длились уже четырнадцать лет. Женившись на Екатерине Михайловне, император выполнил свою клятву, которую дал ей когда-то: при первой возможности жениться на ней, ибо навеки считал ее женой своей перед Богом.

Решение он принял по истечении срока траура, что было довольно неожиданным для приближенных. Но император не любил советоваться, особенно по личным вопросам. Его самые близкие друзья, граф Адлерберг и генерал Рылеев, узнали о намерении государя за два дня. В последний момент был извещен и придворный священник. Кроме них знали о предстоящем тайном и очень скромном венчании немногие.

Когда государь объявил о своем решении Адлербергу, тот изменился в лице, пишет биограф царя М. Палеолог.

Что с тобой? - спросил у него Александр II.

Министр двора пробормотал:

То, что мне сообщает ваше величество, так серьезно! Нельзя ли несколько отсрочить?

Я жду уже четырнадцать лет. Четырнадцать лет тому назад я дал свое слово. И не буду ждать более ни одного дня.

Граф Адлерберг, набравшись храбрости, спросил:

Сообщили ли вы, ваше величество, об этом его императорскому высочеству, наследнику-цесаревичу?

Нет, да он и в отъезде. Я скажу ему, когда он вернется, недели через две... Это не так спешно.

Ваше величество, он будет очень обижен этим... Бога ради, подождите его возвращения.

Царь коротко и сухо обрезал:

Я государь и единственный судья своим поступкам.

Акт о вступлении в законный брак императора с фрейлиной княжной Екатериной Михайловной Долгорукой подписали бывшие свидетелями генерал-адъютант граф Александр Владимирович Адлерберг, генерал-адъютант Эдуард Трофимович Баранов, генерал-адъютант Александр Михайлович Рылеев. Обряд бракосочетания был совершен протоиереем церкви Зимнего дворца Ксенофонтом Яковлевичем Никольским.

В тот же день царь подписал тайный указ о присвоении Екатерине Михайловне имени "княгиня Юрьевская" с титулом "светлейшей". Ту же фамилию получали и их дети, а также те, которые могут родиться впоследствии. Все они наделялись правами законных детей в соответствии с положением об императорской фамилии, но не могли наследовать престол, поскольку не принадлежали ни к какому царствующему или владетельному дому. Подумывал Александр II и о возможности коронации своей новой супруги.

Государь поспешил обеспечить материально свою жену и детей, у которых не было никакого личного состояния. А посему составил завещание. Согласно ему, положенная в банк от имени царя сумма в размере трех миллионов трехсот двух тысяч девятисот семидесяти рублей в процентных бумагах является собственностью его жены и их общих детей. В письме к своему сыну от первой жены, наследнику престола, будущему Александру III Александр II просил в случае его смерти быть покровителем и добрым советчиком его жены и детей. "Моя жена ничего не унаследовала от своей семьи, - писал он. - Таким образом, все имущество, принадлежащее ей теперь, движимое и недвижимое, приобретено ею лично, и ее родные не имеют на это имущество никаких прав. Из осторожности она завещала мне все свое состояние, и между нами было условлено, что, если на мою долю выпадет несчастье ее пережить, все ее состояние будет поровну разделено между нашими детьми и передано им мною после их совершеннолетия или при выходе замуж наших дочерей".

В приписке к письму отец просил сына не забывать и молиться за него, так нежно любящего его отца.

Эти постоянно упоминаемые царем слова о смерти, эта поспешность, с которой он оформил бумаги и заботился о будущем жены и детей, совсем не случайны. Они были продиктованы не столько разницей в возрасте его и супруги, сколько ежедневной опасностью, которой царь подвергался. Не раз, его пытались убить, террористы совершали изощренные покушения... Первый выстрел в царя-реформатора, самого, пожалуй, либерального из всех российских самодержцев, раздался 4 апреля 1866 года. Стрелявший промахнулся. Им оказался двадцатишестилетний террорист Каракозов, член подпольной группы. С этого дня в течение пятнадцати лет так называемые революционеры, а попросту говоря, террористы-убийцы охотились за царем. Год спустя поляк Березовский пытался двумя выстрелами из пистолета поразить царя, но и он промахнулся. Не удался и теракт с подкопом для взрыва мостовой под царским экипажем, как и покушение Соловьева, четырежды выстрелившего в царя во время его прогулки. Неудачной оказалась также попытка взорвать поезд, на котором царь с семьей возвращался из Крыма. Под рельсы было заложено взрывное устройство огромной силы, но пострадал не царский, а так называемый свитский поезд и его ни в чем не повинные пассажиры. Тогда решили произвести покушение в самом Зимнем дворце. Рабочий Халтурин специально нанялся туда в качестве плотника. Тайком в течение нескольких месяцев вместе с инструментами проносил он динамит (около 50 килограммов) в свою комнатку, расположенную прямо под царской столовой. Покушение было намечено на 5 февраля 1880 года в обеденное время. Лишь случайность спасла Александра II. Когда прогремел взрыв, царя в столовой не оказалось. Бог миловал. Снова погибли невинные - 19 солдат в караульном помещении были убиты и 48 ранены. Три дня спустя Александр II присутствовал на похоронах погибших при взрыве.

Террор, однако, нарастал. Можно было подумать, что неудачи только разжигают аппетит кровожадных "борцов за народное дело". Они не отступали от своих планов и готовили новое покушение. То, что террористы не успокоятся и попытаются продолжить свое черное дело, царь хорошо понимал. Так оно и случилось.

Подпольная организация "Народная воля" подготовила серию покушений, которые должны были по своей жестокости превзойти все предыдущие. Полиции удалось схватить некоторых заговорщиков. В том числе их руководителя Желябова, "страшного анархиста", как писали о нем тогда газеты. Арестовали и его любовницу Перовскую, "делившую с ним тревожную и полную опасности жизнь травленого зверя".

К тому времени царь решился на созыв Всероссийского земства, то есть, по сути дела, на создание чего-то наподобие законодательного органа из представителей земств и городских дум. Это было бы продолжением "революции сверху", которую Россия переживала с начала 1861 года, а не "революцией снизу", которую пытались навязать народовольцы. К тому времени в стране было отменено крепостное право и крестьяне получили свободу. Все граждане стали равны перед судебной властью. Суд присяжных, независимое следствие, цензурная реформа, преобразование армии - все это пришло с Александром II. Иначе говоря, были сделаны серьезные шаги к правовому государству, к конституционной монархии не путем сокрушающей все и вся революции, а эволюционным, бескровным путем, куда более плодотворным для судеб России, чем тот, которым намеревались идти народовольцы с их программой насильственного преобразования страны.

В марте 1881 года проект о законодательном документе - подобии конституции - должен был быть опубликован. Тогда же полиции стало известно, что на днях будет совершено новое покушение на Александра II.

На фоне чудовищного разгула терроризма жизнь в Зимнем дворце походила на идиллию. Александр II все свободное от государственных дел время проводил с Екатериной Михайловной и детьми. Сохранившиеся фотографии доносят до нас атмосферу, которая царила в семье: тихая радость, полное согласие и счастье. Именно в этот момент во время следствия над Желябовым удалось узнать о том, что в ближайшие дни будет предпринята попытка нового убийства царя. Ему советовали особенно поостеречься 1 марта и не выезжать на традиционный воскресный смотр в манеже - на развод, как тогда говорили. Особенно настаивал на этом министр внутренних дел Лорис-Меликов, прекрасно сознававший всю степень опасности, которой подвергался царь. Умоляла его не рисковать и Екатерина Михайловна. На что Александр возразил: "А почему же мне не поехать? Не могу же я жить как затворник в своем дворце".

В воскресенье, 1 марта, прослушав обедню, приняв министра внутренних дел и наскоро позавтракав, Александр пришел проститься с женой перед отъездом на развод. Сообщил ей, как он намерен провести день. Сначала поедет в Михайловский манеж на развод, после чего заедет к великой княгине Екатерине, живущей вблизи манежа, и вернется без четверти три: "Тогда, если хочешь, мы пойдем гулять в Летний сад". Княгиня Юрьевская сказала, что будет ждать его.

Александр II выехал в закрытой карете. Его сопровождали шестеро терских казаков, седьмой поместился на козлах слева от кучера. За царской каретой в двух санях ехало трое полицейских, в том числе и начальник охраны государя полковник Дворжицкий.

На разводе караулов в манеже, где свободно могли разместиться несколько эскадронов, были также великие князья, генерал-адъютанты и послы, которые имели военный чин. Во время церемонии Александр II выглядел спокойным и уверенным. Покончив с разводом, он, как и намечал, посетил свою тетку великую княгиню Екатерину и выпил у нее чашку чаю.

В два часа с четвертью он вышел от нее и сел в карету, приказав скорее ехать в Зимний. Его сопровождала та же охрана.

Миновав Инженерную улицу, карета выехала на Екатерининский канал и поехала вдоль сада Михайловского дворца. На улице было пустынно, и карета, запряженная орловскими рысаками, шла очень быстро. Несколько полицейских агентов, расставленных по маршруту, наблюдали за улицей. Они видели, как мальчик тащил салазки с корзиной, офицера, двух или трех солдат и молодого человека со свертком в руках. Когда царская карета поравнялась с ним, он бросил сверток под ноги лошадей.

Раздался страшный взрыв, звон разбитого стекла. Из-за поднявшегося густого облака дыма и снега сразу ничего нельзя было разобрать. Слышались крики и стоны. Двое казаков и мальчик с салазками лежали в луже крови, около них - убитые лошади.

Бомбиста схватили выскочившие из саней полицейские. (Им окажется народоволец Рысаков.) Сбежался народ.

Александр II остался цел и невредим, был лишь оглушен взрывом. Казалось, и на сей раз Бог миловал. Пошатываясь, царь направился к бомбисту, которого толпа грозила растерзать. Полковник Дворжицкий спросил царя: "Вы не ранены, ваше величество?" Он ответил: "Слава Богу, я цел". Подойдя к террористу, с минуту смотрел на него и наконец глухим, словно простуженным голосом спросил: "Ты бросил бомбу?" - "Да, я". - "Кто таков?" - "Мещанин Глазов". - "Хорош. - И уже по-французски повторил: - Un joli Monsieur!" ("Хорош господин!")

Полковник Дворжицкий предложил государю скорее сесть в карету и ехать. Как бы отвечая на прозвучавший вопрос "не ранен ли он", Александр медленно ответил, показывая на корчившегося в снегу раненого мальчика: "Я нет... Слава Богу... Но вот..." На что услышал угрожающие слова бомбиста: "Не слишком ли рано вы благодарите Бога?" И действительно, едва царь двинулся дальше, как к нему из толпы приблизился другой террорист, также со свертком, и бросил его под ноги Александру.

Новый взрыв, оглушительнее первого, потряс воздух. Александр и его убийца (им окажется народоволец Гриневицкий) лежали оба на снегу, смертельно раненные. Лицо царя было окровавлено, пальто изорвано. Кругом валялись куски вырванного мяса, он истекал кровью. Глаза его были открыты, губы шептали: "Помогите мне... Жив ли наследник?.."

Когда первое оцепенение прошло, к царю бросились кадеты, оказавшиеся рядом, и жандармский ротмистр Колюбокин. Тут же находился и третий террорист, некто Емельянов, тоже с бомбой в виде свертка. Должно быть, на случай, если предыдущий взрыв не достигнет цели.

Царя уложили в сани полковника Дворжицкого. Кто-то предложил перенести раненого в первый же дом, но Александр, услышав это, прошептал: "Во дворец... Там умереть..." Вид его был страшен: одежда частично сожжена, частично сорвана взрывом, правая нога оторвана, левая раздроблена и почти отделилась от туловища, лицо и голова иссечены осколками.

На руках (носилок не оказалось) царя перенесли из саней во дворец. Все были перепачканы кровью, как мясники на бойне. В дверь дворца пройти толпой не удалось, тогда ее выломали, и по мраморной лестнице, по коридорам царя пронесли в кабинет. Он был без сознания.

Фельдшер Коган прижал артерию на левом бедре царя. Доктор Маркус при виде медленно раскрывающегося окровавленного левого глаза умирающего лишился чувств. Вошел лейб-медик, известный врач Боткин, но и он оказался не в силах помочь.

Когда княгине Юрьевской доложили, что с царем несчастье, она, не теряя присутствия духа, подбежала к аптечке с лекарствами и, велев слуге нести их в кабинет, сама бросилась туда же. В это время царя как раз вносили. Казаки уложили кровавое месиво на кровать. С редким самообладанием княгиня принялась обмывать раны. Растирала виски эфиром и даже помогала хирургам останавливать кровотечение.

Прибыли наследник, великие князья и княгини. Неизменно у постели умирающего находилась супруга. Вскоре началась агония, длившаяся три четверти часа. Дыхание стало затруднительным, государь продолжал быть в бессознательном состоянии. "Есть ли надежда?" - спросил доктора Боткина наследник. Тот отрицательно покачал головой и проговорил: "Тише! Государь кончается". Протоиерей Рождественский успел еще до этого причастить умирающего.

В три с половиной часа пополудни руки женщины, которую он так любил, навсегда закрыли ему глаза. Все преклонили колени. Кто-то тихо рыдал...

В сладостную пору их всепоглощающей любви Александр II был так захвачен счастьем, так полон им, что намеревался даже отказаться от престола и покинуть Россию. Он мечтал, став простым смертным, поселиться где-нибудь во Франции, в Ницце, и прожить там в тихом счастье остаток дней своих вместе с женой.

После смерти мужа Екатерина Михайловна исполнила его желание и поселилась в Ницце. Здесь и прожила более тридцати лет всеми почти забытая. Впрочем, нет. Одно время за ней почему-то взялся следить начальник заграничной агентуры царской полиции Рачковский. Когда же он принялся писать грязнейшие доносы как на нее, так и на ее детей, вмешался Александр III. Как-никак речь шла о его единокровных брате и сестрах, формально признанных его отцом. Рачковский получил жесточайший нагоняй и перестал совать свой нос куда не следует. Это не помешало ему позже стать начальником личной охраны царя, сменив на этом посту влиятельного генерала Черевина.

Все годы, что Екатерина Михайловна жила за границей, она молилась за упокой души раба Божьего Александра. И не было дня, чтобы не вспоминала о нем, и ждала лишь часа, когда соединится с ним на небесах. С особой радостью восприняла она весть о том, что в Петербурге на месте убийства Александра II воздвигнут величественный храм Воскресения на крови. Он стал для нее лично не только данью памяти покойного государя, но, как она хотела думать, символом их трагической любви.

Великий мастер латинской элегии как-то сказал: «Поздняя любовь часто пылает очень жарким огнем». Именно такая страсть захватила российского императора и молоденькую княжну. Уже оставшись одна и проживая далеко от России, Екатерина Михайловна уносилась памятью в те далекие годы своей молодости, когда она любила, была любима и счастлива со своим Александром.

Родилась будущая княжна Юрьевская в Москве 2 ноября 1847 года в семье Веры Гавриловны, урожденной Вишневецкой, и Михаила Михайловича Долгорукого. Отец, унаследовавший крупное состояние, был выходцем из старинного дворянского рода. Он имел большое поместье в Тепловке, близ Полтавы, где в августе 1857 года проводила летние каникулы десятилетняя Катя. В это время и произошло знакомство маленькой девочки и недавно ставшего императором России 39-летнего Александра II (Александра Николаевича Романова), направлявшегося из Петербурга на военные маневры, проходившие под Полтавой (по другим данным — где-то на Волыни), и остановившегося в поместье князя Долгорукого. Император спросил гулявшую в саду Катю, как ее зовут и что она здесь делает. Девочка ответила, что зовут ее Екатерина Михайловна и что она очень хочет видеть императора России. Как отмечал историк, писатель, посол Франции при Российском Императорском Дворе в 1914— 1917 годах, биограф Александра II Морис Палеолог (1859— 1944 гг.), «...это рассмешило Государя. Он усадил ее на колени, поболтал с нею и затем велел отвести к родителям.

Увидев ее на следующий день, Александр II был поражен прирожденной грацией княжеской дочки, прелестными манерами и большими глазами испуганной газели. Изысканно-любезно, словно она была придворной дамой, император попросил ее показать ему сад. Они долго гуляли вместе, девочка была в восторге. Воспоминание об этом событии прочно укрепилось в детской памяти Кати».

Вскоре год князь Долгорукий, привыкший жить на широкую ногу, промотал все состояние и умер. (По другим данным — потерял его в результате неудачной спекулятивной сделки.) Александр II взял Тепловку под свою опеку, дабы оградить семью покойного от настойчивых кредиторов. Он также оплачивал все расходы по воспитанию шестерых детей князя — четырех сыновей и двух дочерей.

Катя и ее младшая сестра Мария поступили в Смольный институт. Обе девушки выделялись среди воспитанниц этого аристократического учебного заведения редкой красотой. По сложившейся традиции, император посещал институт благородных девиц, находившийся под патронатом государевой семьи, и однажды встретил здесь Катю. С тех пор Александр Николаевич стал довольно часто бывать в Смольном и оказывать Долгорукой особое расположение.

После окончания учебы 17-летняя красавица поселилась в Петербурге в доме своего старшего брата, князя Михаила Михайловича, женатого на прелестной неаполитанке, маркизе Вулькано де Черчемаджиоре. Однажды на прогулке в Летнем саду Катя повстречала 47-летнего императора, который тоже проводил здесь время в сопровождении адъютанта. Он первым подошел к княжне и, не обращая ни на кого внимания, долго прохаживался с ней по аллеям, осыпая ее изысканными комплиментами. В тот вечер Александр II впервые признался ей в любви, глубоко взволновав и смутив наивную девушку.

В последующие дни ее можно было видеть с императором в Летнему саду, на аллеях Елагина острова, в окрестностях Петергофа. Но тщетно Александр рассыпался в комплиментах и говорил возлюбленной о своей всепоглощающей любви к ней — княжна не ответила на его пылкие чувства. Катя полюбила императора гораздо позже — «то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее пожилому человеку, то ли потому, что пришло время влюбиться и ей. <...> При следующем свидании, лишь только их взгляды встретились, она вздрогнула от внезапного сердечного потрясения w как бы вся переродилась», — писал Морис Палеолог в книге «Роман императора».

Наступило лето 1866 года. Императорский двор, как всегда, на лето выезжал из столицы в Петергоф, в великолепный дворец на берегу Финского залива. В одном из его уединенных павильонов 1 (13) июля того же года 19-летняя Катя, «взволнованная до потери сознания, отдалась не менее взволнованному Александру И. <...> Он испытал блаженство быть любимым очаровательным ласковым созданием не как Государь, а как человек».

При расставании император поклялся любовнице, что при первой же возможности женится на ней, «...ибо отныне и навеки я считаю тебя своею женою перед Богом... До завтра!.. Благослови тебя Бог».

С тех пор влюбленные часто встречались в этом павильоне.

Позже Катя признавалась своей близкой подружке: «Не понимаю, как я могла противиться ему в течение целого года, как не любила его раньше».

Осенью императорская семья переехала в Зимний дворец в Петербурге, но тайные встречи Кати с государем продолжались. Она открывала своим ключом незаметную дверь на первом этаже дворца и оказывалась в уединенной комнате. Сюда из апартаментов Александра Николаевича, расположенных на втором этаже, вела потайная лестница...

Внебрачная связь императора и княжны не осталась незамеченной, но говорили о ней только шепотом. Особа правителя считалась священной, а управляемое графом Шуваловым Третье отделение полиции повсюду имело уши, поэтому вслух сплетничать о личной жизни Александра II было далеко не безопасно. Но никто при дворе не мог предположить, что новое увлечение государя окажется столь серьезным и длительным — опытный ловелас и сердцеед, как правило, часто менял женщин, игравших в его жизни большую роль.

Родился Александр в 1818 году и был старшим сыном в семье Николая I. Цесаревич получил отличное всестороннее образование, включающее в себя не только знания, почерпнутые из научных книг, но и из познавательных путешествий по всему миру. В одной из таких поездок по Европе будущий император пережил в 20-летнем возрасте первое глубокое чувство. Тогда он в Дармштадте страстно влюбился в 15-летнюю принцессу Марию — незаконнорожденную дочь великого герцога Гессенского Людовика II. Отец Александра Николай I и императрица сначала воспротивились этому браку. Но сын заявил, что скорее откажется от трона, чем от любимой, и родители уступили. 16 апреля 1841 года в Зимнем дворце состоялось бракосочетание цесаревича Александра с немецкой принцессой Марией Гессенской.

Молодой супруг осыпал жену знаками внимания, окружил нежностью и заботой, при дворе ее тоже приняли хорошо, несмотря на происхождение. К моменту вступления Александра Николаевича на престол, 19 февраля (3 марта) 1855 года, у них было уже шестеро детей. Позже Мария родила еще двоих. Частые беременности подорвала ее здоровье, от природы не очень хорошее, и по предписанию врачей она вынуждена была вести все более замкнутый образ жизни. Императрица все реже появлялась на балах, не посещала с Александром II театры и светские приемы.

А в это время у супруга романы менялись с калейдоскопической быстротой. Например, одно время он увлекся 20-летней княжной Александрой Сергеевной Долгорукой — отдаленной родственницей Екатерины Михайловны. Эта связь по неизвестной причине оборвалась, и Александра вышла замуж за старого генерала Альбединского, которого император поспешил назначить Варшавским губернатором.

Затем были еще десятки разных женщин, пока в Летнем саду государь не признался в любви юной Кате. Избалованный легкими победами над женскими сердцами, он был изумлен, что 17-летняя девушка долгое время оставалась непреклонной и не отвечала взаимностью на настояния самого Императора всея Руси. Она даже уехала от него на некоторое время в Неаполь, но Александр II продолжал ее любить и писал ей нежные письма.

А потом было то самое свидание 1(13) июля 1866 года, которое осталось в памяти княжны на всю жизнь. После этого любовники уже никогда не расставались надолго. Государь признавался возлюбленной, что отныне для него других женщин не существует: «...В течение целого года, когда ты отталкивала меня, а также и в течение того времени, что ты провела в Неаполе, я не желал и не приблизился ни к одной женщине».

Любовь к Екатерине стала для Александра смыслом его жизни, Ни политика, ни власть, ни даже семья не волновали его так, как эта женщина, оказавшая влияние на решение многих государственных вопросов. Александр Николаевич посвящал ее во все международные проблемы, доверял княжне даже некоторые государственные тайны. Нередко Екатерина Михайловна помогала любовнику найти верное решение или давала дельный совет.

Во время поездок императора по России и за рубеж княжна тайно следовала за ним. Скажем, 1 июня 1867 года он прибыл по приглашению императора Франции Наполеона III в Париж на Всемирную выставку в сопровождении своих сыновей. Туда же приехала княжна Долгорукая. Она поселилась в отеле, а вечером тайно пробиралась в Елисейский дворец, в резиденцию Александра II.

Во время отдыха императора в Царском Селе, Петергофе, Ливадии Екатерина снимала неподалеку дачу, чтобы находиться рядом с любимым и тайно встречаться с ним.

По возвращении в Петербург император предоставил княжне и ее брату чудесный особняк на Английской набережной. Фаворитка царя заняла весь первый этаж, у нее была своя прислуга и выезд. Затем, чтобы любовница постоянно находилась при дворе и с ней можно было чаще проводить время, император сделал ее фрейлиной своей жены.

Покинутая императрица холодно приняла приветствие молодой соперницы, видя в ней лишь мимолетное увлечение мужа, которое скоро ему надоест. Но связь любовников день ото дня становилась крепче. Они без устали говорили друг с другом о своей любви. Александр Николаевич сумел неопытную девушку превратить в упоительную возлюбленную, всецело принадлежавшую ему.

Княжна украшала своим присутствием светские приемы и балы, на которых бывал государь, отличалась безукоризненными манерами, прекрасно танцевала. Но чаще она вела замкнутый образ жизни и не посещала ни званых обедов ни театров.

В июне 1870 года фаворитка императора отправилась вслед за ним на воды в Эмс, где жила на вилле по соседству. Осенью следующего года любовница призналась Александру, что беременна. Тот несказанно обрадовался и воскликнул: «Слава Богу! Хоть этот-то будет настоящий русский!» В то же время он опасался огласки этого события.

29 апреля (11 мая) 1872 года княжна родила сына, которого при крещении назвали Георгием. Роды проходили тайно в апартаментах Зимнего дворца, где обычно встречались любовники. В тот же день ребенка перевезли в Мошков переулок, где жил начальник личной охраны государя генерал Рылеев. Новорожденного поручили заботам русской кормилицы и француженки-гувернантки.

Несмотря на все принятые меры, слух о родах быстро распространился благодаря стараниям германского посла, имевшего своих людей в окружении российского императора. Близкие родственники Александра II были потрясены неожиданным известием. Они возмущались тому, что 54-летний монарх, будучи уже дедом, не может обуздать своих страстей. Императрица Мария не выразила супругу никакого неудовольствия, оставаясь подчеркнуто холодной и замкнутой, но ее болезнь с этого времени стала прогрессировать.

В конце 1873 года Екатерина Михайловна родила дочь Ольгу. Теперь все круги общества осуждали правителя, о чем его информировал граф Петр Шувалов, шеф тайной полиции. Вскоре в присутствии друзей граф неосторожно высказал несколько резких мнений в адрес любовницы Александра II. Он обмолвился, что государь находится под влиянием княжны и готов ради нее на всякие необдуманные поступки. «Но я справлюсь с этой девчонкой», — пообещал Шувалов. Этот разговор через осведомителей дошел до императора, и он в июне 1874 года освободил начальника тайной полиции от занимаемой должности и направил его послом России в столицу Англии.

11 (23) марта 1876 года у любовников родился третий ребенок — сын Борис. Но он умер от детской болезни, прожив всего несколько дней после своего появления на свет. Спустя два с половиной года фаворитка императора разрешилась от бремени второй дочерью, получившей имя Екатерина.

К этому времени княжна стала для правителя России столь необходимой, что он решил поселить ее в Зимнем дворце под одной крышей с императрицей. Для этого на третьем этаже Екатерине Михайловне отвели три большие комнаты, как раз над апартаментами его законной супруги.

Мария Гессенская без слова упрека встретила странное соседство. Она, снедаемая тяжким недугом, чувствуя приближение смерти, находила в себе силы, чтобы сохранять достоинство, оставаясь внешне замкнутой и недоступной. Лишь один раз эта женщина поделилась горем со своей подругой, графиней Александрой Толстой: «Я прощаю оскорбления, наносимые мне как императрице, но я не в силах простить мучений, наносимых мне как супруге».

В светских кругах неодобрительно относились к амурным похождениям государя и факту поселения его любовницы в Зимнем дворце. Теперь с новой силой возобновились нападки на Екатерину, утихшие во время русско-турецкой войны. На Долгорукую возложили значительную часть ответственности за печальный ход событий государственной жизни. Ее упрекали в том, что она отвлекала Александра II от исполнения им государственных обязанностей, усыпляя его любовными чарами и лишая силы и решительности. Но любовники, несмотря ни на что, продолжали находиться вместе как в столице, так и на отдыхе за границей или в Крыму.

22 мая (3 июня) 1880 года 57-летняя императрица умерла от чахотки. На отпевании супруги в соборе Петропавловской крепости государь выглядел потерянным, глаза его были заплаканы. Никто из присутствующих не сомневался в искренности переживаний вдовца, который чувствовал безмерную вину перед усопшей.

Но, выждав 40 дней траура вместо одного года, «раб Божий благоверный государь император Александр Николаевич обручился с рабой Божьей Екатериной Михайловной». Скромный обряд совершился тайно 6(18) июля того же года у походного алтаря в одном из залов Царскосельского дворца. Когда церемония завершилась, 62-летний государь сказал 33-летней супруге: «Как долго я ждал этого дня! Четырнадцать лет. Что за пытка! Я не мог ее больше выносить, у меня все время было чувство, что сердце не выдержит более этой тяжести. Я боюсь своего счастья. Я боюсь, что меня Бог скоро лишит его».

В тот же день император подписал тайный указ о своем вступлении в морганатический брак с княжной Долгорукой. Этим же высочайшим повелением он предоставил жене титул и фамилию светлейшей княгини Юрьевской (от Юрия Долгорукого). Такую же фамилию и титул получили и трое их детей.

Но тайное стало явным, и общество ужаснулось действиям русского правителя. «Венчание вдогонку похоронам» шло наперекор всем православным традициям, соблюдение которых было святой обязанностью императора. За всю историю династии Романовых ни один русский царь не венчался подобным образом. Понятно, что престиж государя после такого поступка заметно пошатнулся.

Александр II, несмотря на настроения в обществе, поспешил обеспечить материально молодую супругу и детей, которые не имели личного состояния. По его завещанию от 11 (23) сентября 1880 года положенная в банк сумма в размере более трех миллионов рублей в процентных бумагах являлась собственностью княгини Юрьевской и их общих детей. Торопливость, с которой государь заботился о будущем своей семьи, была не случайна — его жизнь ежедневно подвергалась смертельной опасности.

Еще 4 апреля 1866 года в Александра Николаевича стрелял 26-летний член подпольной террористической группы Каракозов, но промахнулся. 6 июня 1867 года в Париже польский эмигрант Березовский дважды выстрелил в российского самодержца, возвращавшегося в карете с военного парада вместе с Наполеоном III, но тоже не попал. Террор нарастал, но каждый раз словно чья-то неведомая рука отводила беду от самого либерального из всех российских государей. Причину своего чудесного спасения Александр II видел в жертвенном чувстве безоглядно доверившейся ему Екатерины. Он полагал, что это она «своей поломанной жизнью, слезами, тоской, отречением от спокойной женской доли, ловя со всех сторон насмешливые взгляды, искупает его тяжкий грех, вымаливая ему жизнь у Господа».

Однажды «борцы за народное дело» подложили бомбу на петергофской дороге, по которой должен был ехать царский экипаж. В последний момент княжна Юрьевская настояла на том, чтобы Александр отменил поездку, предложив ему просто прогуляться по лесу, и тем самым спасла жизнь себе, ему и детям. В результате взрыва погибли только олени. В следующий раз Екатерина уговорила государя при возвращении из Крыма перебраться в другой железнодорожный состав. 19 ноября (1 декабря) 1879 года в Москве у вокзала прогремел страшный взрыв, сбросивший с рельсов подъезжавший поезд, где находилась свита и багаж Александра Николаевича.

5 (17) февраля 1880 года в Зимнем дворце революционеры-террористы взорвали царскую столовую, но там, к счастью, никого не оказалось. При этом погибли 19 и были ранены 48 солдат охраны дворца, находившиеся в караульном помещении, расположенном под столовой. Екатерина Михайловна после взрыва страшно перепугалась, схватила своих детей и бросилась к императору. А он уже стоял на пороге ее меблированных комнат, на третьем этаже Зимнего дворца, ибо и его первой мыслью было бежать к любовнице на помощь.

Но вот настал роковой день— 1 (13) марта 1881 года. Уезжая на традиционный военный смотр караула в Михайловский манеж, император сказал жене, что после возвращения они пойдут гулять в Летний сад. Екатерина Михайловна пыталась отговорить его от этой поездки, но муж настоял на своем решении. Не внял он и предостережениям полиции, которой после ряда арестов революционеров террористической организации «Народная воля» и ее руководителя — 29-летнего Андрея Желябова — стало известно о назначенном на эти дни покушении на самодержца.

Император выехал в закрытом экипаже в сопровождении семерых казаков. За царской каретой в двух санях ехали полицейские офицеры и начальник личной охраны государя полковник Дворжицкий. По пути следования императора дежурили полицейские в форме и в штатском — были соблюдены все меры предосторожности.

Во время смотра Александр Николаевич выглядел спокойно и уверенно, не подозревая, что жить ему осталось недолго. Возвращаясь в резиденцию, царский кортеж изменил обычный маршрут, выехал на набережную Екатерининского канала и направился вдоль сада Михайловского дворца. Полицейские агенты наблюдали за улицей. Они видели подростка, нескольких солдат и молодого человека со свертком в руках; никто из них не вызвал подозрения. Когда карета государя поравнялась с молодым человеком, он бросил сверток под ноги лошадям. Раздался взрыв, все заволокло дымом. Когда он рассеялся, люди увидели лежащего в луже крови подростка, двух казаков из охраны императора и мертвых лошадей. Невредимый, император выбрался из кареты и приблизился к пострадавшим, несмотря на просьбы начальника охраны скорее пересесть в сани и уезжать с этого страшного места. Из собравшейся толпы к Александру II подскочил невзрачный человек и бросил ему под ноги бомбу. Вновь раздался взрыв, в результате которого на снегу оказался смертельно раненный император и его убийца — как потом выяснилось, народоволец Гриневецкий. Зрелище было страшным. Самодержец истекал кровью, у него были раздроблены кости ног.

Раненого уложили в сани и повезли во дворец. Когда супруге сообщили о случившемся, она не потеряла самообладания, а бросилась помогать медикам. Увы, усилия врачей были тщетными. Александр Николаевич скончался в тот же день, в половину четвертого. Глаза ему закрыли руки той, которую он всегда любил. Княжна овдовела спустя неполных девять месяцев после венчания с любимым.

Перед погребением усопшего 6(18) марта Екатерина Михайловна принесла к гробу венок, сплетенный из своих волос, и вложила его в руки супруга. Это было ее последним даром любимому.

После смерти императора вдова была выслана за пределы России «для сохранения всеобщего спокойствия». Скончалась она 15 февраля 1922 года в Ницце на собственной вилле Жорж, где провела более 40 лет жизни. Княжна никогда не забывала о своем Александре и постоянно молилась за упокой его души.

Долгорукая Екатерина Михайловна

(род. в 1847 г. - ум. в 1922 г.)

Русская княжна. После четырнадцати лет любовной связи с государем Александром II стала его женой, получив титул светлейшей княгини Юрьевской.

Вряд ли сейчас кто-то помнит о том, что 15 февраля 1922 г. ушла из жизни последняя русская - по крови - царица. Она умирала далеко от России, в Ницце, на собственной вилле Жорж, где провела более тридцати лет своей жизни. Всеми забытая на чужбине, эта женщина благодарила судьбу за то, что никто не тревожит ее воспоминаний. Сама же она никогда не забывала о том, кого так самозабвенно любила. Не было дня, чтобы она не молилась за упокой души раба божьего Александра и ждала лишь часа, когда соединится с ним на небесах. Снова и снова она уносилась памятью в ту далекую пору, когда была молода и счастлива, любила и была любима…

Их первая встреча произошла случайно. В августе 1857 г. недавно ставший императором Александр II направлялся на маневры, проходившие под Полтавой (по другим данным, где-то на Волыни), и остановился в поместье князя Михаила Долгорукого, Тепловке. 10-летняя Катя очень хорошо запомнила высокого видного мужчину с пышными усами и ласковым взглядом. В ту пору Александру II было 39 лет. Впервые Катенька увидела императора, когда гуляла в саду. Он подошел к ней и спросил, кто она такая, на что девочка важно ответила: «Я - Екатерина Михайловна». «А что ты ищешь здесь?» - полюбопытствовал царь. Слегка смутившись, она ответила: «Мне хочется видеть императора». Это рассмешило Александра Николаевича, и, как передает его биограф Морис Палеолог, он усадил Катюшу на колени и немного поболтал с ней. На следующий день, встретив девочку, государь изысканно-любезно, словно она была знатной дамой, попросил ее показать ему сад. Они долго гуляли вместе. Для Катеньки этот день остался памятным на всю жизнь. С тех пор ей иногда приходилось видеть императора; она знала о его особом расположении к их семье. Отец Катеньки, принадлежащий к древнему роду князей Долгоруких, рано умер, оставив множество долгов. Чтобы оградить семью от настойчивых кредиторов, Александр II взял Тепловку под свою «императорскую опеку». В числе всевозможных расходов государь полностью оплачивал и расходы по содержанию шестерых оставшихся после смерти князя детей - четверых сыновей и двух дочерей.

Когда подошло время, Екатерину вместе с ее младшей сестрой Марией определили на учебу в Смольный институт. Обе девушки были прелестны и выделялись среди других редкой красотой. Лицо старшей, Екатерины, в обрамлении густых каштановых волос, казалось словно высеченным из слоновой кости. По традиции царь часто посещал Смольный институт, который находился под патронатом императорской семьи. Встретив здесь однажды Екатерину Долгорукую, он узнал в ней ту самую милую девочку из Тепловки. Все чаще Александр II стал бывать в Смольном. Было заметно, что девице Долгорукой государь оказывает особое расположение.

Когда Екатерина окончила институт, ей было всего семнадцать. Она продолжала жить в Петербурге, поселившись у брата в доме на Бассейной. Однажды, прохаживаясь в сопровождении горничной по Летнему саду, Екатерина встретила императора, тоже совершавшего здесь прогулку. Александр II подошел к девушке и, не обращая внимания на прохожих, долго гулял с ней. В этот день, осыпая Екатерину изысканными комплиментами, 47-летний император впервые признался ей в любви. Слишком юная, чтобы обрадоваться вниманию старого, по ее мнению, государя, поначалу девушка не ответила на его чувства. Но пройдет год, и княжна Долгорукая сама полюбит Александра Николаевича - «то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее взрослому человеку, то ли потому, что просто пришло время влюбиться и ей». Нежные ухаживания, робкие ласки… это было так несвойственно опытному ловеласу Александру Николаевичу, который привык брать объект вожделения без промедления. Все больше и больше попадала Екатерина под обаяние этого немолодого, немного усталого человека. Ее растущая любовь к нему становилась настолько сильной и всепоглощающей, что она не понимала, как могла противиться этому чувству в течение целого года. А потом было то самое свидание в одном из павильонов Петергофского парка, которое останется в памяти княжны до самой ее смерти. Тогда, 1 июля 1867 г., она, девятнадцатилетняя, трепещущая от страха, отдалась своему возлюбленному Саше, царю Александру II. В этот же день она услышала его торжественную клятву: «Увы, я сейчас не свободен. Но при первой же возможности женюсь на тебе, ибо отныне и навеки считаю тебя своей женой перед Богом…»

Тайная связь Александра II и молодой княжны не осталась незамеченной, хотя говорили о ней полушепотом, ведь судачить о личной жизни государя было небезопасно. К тому же при дворе никто и предположить не мог, что новое увлечение императора окажется столь серьезным. До того Александр Николаевич слыл отчаянным сердцеедом: одно любовное приключение быстро сменяло другое. Пожалуй, самой серьезной его связью, если не считать супруги Марии Гессенской, в которую он поначалу был страстно влюблен, а потом быстро охладел, была связь с 20-летней княжной Александрой Долгорукой, дальней родственницей Екатерины Михайловны. Роман с этой красивой и умной женщиной оборвался внезапно по непонятной причине. За ним последовали новые мимолетные увлечения. И вдруг такое глубокое и всепоглощающее чувство. Любовь к Екатерине Долгорукой стала для царя смыслом всей его жизни. Ничто: ни власть, ни политика, ни даже семья - не волновали его так, как эта женщина. Александр Николаевич сам признавался ей, что отныне в его жизни других женщин не существует. «Она - его кумир, его сокровище, вся его жизнь!» «Александр Николаевич, - писал Морис Палеолог, - сумел создать из неопытной девушки упоительную возлюбленную. Она принадлежала ему всецело. Она отдала ему свою душу, ум, воображение, волю, чувства. Они без устали говорили друг с другом о своей любви».

Биограф Александра II писал, что эта поздняя любовь государя стала главным импульсом его жизни: она отодвинула на второй план обязанности супруга и отца, оказала влияние на решение многих политических проблем, подчинила все его существование вплоть до самой смерти. Государь безгранично доверял своей возлюбленной: он посвящал ее в международные проблемы, она была в курсе даже таких вопросов, которые являлись государственной тайной. Нередко Екатерина Михайловна помогала найти Александру Николаевичу верное решение или подсказывала ему нужный ход.

Если государь совершал поездки за границу, Екатерина Михайловна тайно следовала за ним. В мае 1867 г., когда Александр II по приглашению Наполеона прибыл в Париж, чтобы посетить Всемирную выставку, туда же приехала и княжна. Поселившись в скромном отеле «Польз», вечерами она тайком пробиралась к возлюбленному в Елисейский дворец, где была его резиденция. Император под видом обыкновенного посетителя тоже приходил в отель на Ванд омской площади, где в одном из номеров его ждала Катюша. Когда влюбленным случалось разлучаться, Александр Николаевич писал княжне пылкие письма, в которых, словно юноша, снова и снова признавался ей в любви. Чтобы не расставаться с любимой и чтобы она могла постоянно находиться при дворе, государь сделал ее фрейлиной императрицы. Княжна Долгорукая нередко украшала своим присутствием приемы и балы, она прекрасно танцевала. Но в основном Екатерина Михайловна вела скромный и замкнутый образ жизни - она никогда не присутствовала на званых обедах, не посещала театр.

В сентябре 1782 г. Екатерина призналась царю, что беременна. «Слава Богу! - по-детски обрадовался государь. - Хоть этот-то будет настоящий русский. Хоть в нем, по крайней мере, течет русская кровь!» Своего первенца Катя родила в Зимнем дворце, в апартаментах, где проходили ее тайные встречи с императором. Новорожденному сыну дали имя Георгий. Через год в тайной семье государя появилась дочь Ольга, еще через год - дочь Екатерина. Четвертый ребенок Александра II и Екатерины Михайловны умер, прожив всего несколько дней.

Спустя двенадцать лет после начала их связи император поселил Екатерину Долгорукую в Зимнем дворце. «Смятенной душой он невольно стремился к единственному человеку, пожертвовавшему для него своей честью, светскими удовольствиями и успехами, к человеку, думающему об его счастье и окружившему его знаками страстного обожания. Княжна Долгорукая сделалась для него столь необходимой, что он решил поселить ее в Зимнем дворце…» - писал М. Палеолог. Государь распорядился, чтобы для княжны выделили и меблировали покои. Екатерина Михайловна поселилась в комнатах, расположенных как раз над теми, которые занимала страдающая от чахотки императрица Мария Александровна. Государыня встретила такое соседство стоически, хотя знала о роковом романе мужа гораздо подробнее, чем многие придворные дамы. Но ни единым словом не дала она знать о своих невыносимых муках, ни разу никому не пожаловалась, ни с кем не разделила свою боль. Детям не было сказано ни одного дурного слова ни об их отце, ни о княжне Долгорукой. Лишь однажды у государыни вырвались такие слова: «Я прощаю оскорбления, наносимые мне как императрице. Но я не в силах простить мучений, причиненных супруге». Мария Александровна знала, что неизлечимо больна. Возможно, мысль о приближающейся смерти помогала ей хранить самообладание. Императрица умерла 3 июня 1880 г., вскоре после того, как у Александра Николаевича и княжны Долгорукой родилась дочь Екатерина. На отпевании супруги в соборе Петропавловской крепости император выглядел потерянным, глаза его были заплаканы. Никто не сомневался в искренности переживаний Александра Николаевича, но, наверное, более всего его мучило чувство безмерной вины перед этой женщиной. Во время болезни Марии Александровны не было дня, чтобы он не пришел справиться о ее здоровье. Правда, многие видели в этом лишь дань приличию. Но кто может заглянуть в человеческую душу?

Спустя месяц после похорон Александр II сказал Екатерине: «Петровский пост кончится в воскресенье, 6-го. Я решил в этот день обвенчаться с тобой перед Богом». Даже ближайшие друзья пришли в ужас, когда узнали о том, что царь решил венчаться. «Венчание вдогонку похоронам» шло наперекор всем русским традициям, соблюдение которых было святой обязанностью государя. Несмотря на то, что никогда еще за всю историю династии Романовых ни один царь не венчался подобным образом, Александр II не изменил своего решения. Ничто не могло остановить его: ни падение собственного престижа, ни возмущение и даже презрение общества. Выждав ровно 40 дней траура, «раб Божий благоверный государь император Александр Николаевич обручился с рабой Божьей Екатериной Михайловной». Скромный обряд совершился в походной церкви, размещенной в одном из залов Царскосельского дворца. Наконец Александр Николаевич смог исполнить клятву, данную когда-то возлюбленной: при первой же возможности жениться на ней, ибо навеки считал ее женой своей перед Богом. Когда церемония завершилась, государь сказал любимой: «Как долго я ждал этого дня! Целых четырнадцать лет. Я боюсь своего счастья. Я боюсь, что меня Бог скоро лишит его».

В тот же день Александр II подписал указ о вступлении его в морганатический брак с княжной Долгорукой с предоставлением ей титула и фамилии светлейшей княгини Юрьевской. То же имя и титул получили их дети. «Император пожелал сделать меня своей супругой, я вполне счастлива и никогда не позволю себе выйти из этой скромной роли», - объявила придворным Екатерина Михайловна. При дворе заговорили, что уже заказан вензель для новой императрицы - Е III. На сцену русской истории вот-вот должна была взойти Екатерина Третья…

Сразу после заключения брака государь поспешил обеспечить материально свою жену и детей, у которых не было никакого личного состояния. Согласно составленному им завещанию, положенная в банк сумма в размере трех миллионов трехсот двух тысяч девятисот семидесяти рублей в процентных бумагах являлась собственностью княгини Юрьевской и их общих детей. Поспешность, с которой император заботился о будущем своей семьи, была совсем не случайна. И дело здесь не столько в возрастной разнице супругов, сколько в ежедневной опасности, которой подвергался Александр II.

К этому времени на государя началась настоящая охота. Уже пять раз его, освободившего от крепостной зависимости 200 миллионов крестьян, пытались убить. Страна покрылась обширной сетью тайных организаций. Слово «террорист» прочно вошло в обиход людей. Первый выстрел в царя-реформатора (пожалуй, самого либерального из всех российских самодержцев) раздался 4 апреля 1866 г. Член подпольной группы, 26-летний террорист Каракозов промахнулся. Год спустя поляк Березовский пытался снова выстрелить в царя из пистолета, но и его пули прошли мимо. Террор нарастал с каждым годом: «борцы за народное дело» совершали все более изощренные покушения. Но каждый раз Александр Николаевич чудом спасался от смерти, словно чья-то неведомая рука отводила от него беду. Причину своего спасения государь видел в жертвенном чувстве безоглядно доверившейся ему женщины, Екатерины Долгорукой. Он считал, что «это Катя своей поломанной жизнью, слезами, тоской, отречением от спокойной женской доли, ловя со всех сторон насмешливые взгляды, искупает его тяжелый грех, вымаливая ему жизнь у Господа». Всякий раз, когда его так и влекло в смертельную западню, ее «воля, каприз, сумасбродное желание оборачивались спасением». Однажды бомбу подложили на петергофской дороге, по которой должен был следовать царский экипаж. В последнюю минуту Екатерина настояла, чтобы Александр Николаевич отменил поездку в Петергоф, предложив ему просто прогуляться по лесу. Вместо императора, княжны и их детей на петергофской дороге погибли бедные олени. В следующий раз Екатерина Михайловна, сопровождавшая Александра II в железнодорожном путешествии, уговорила его перебраться в другой поезд - туда, где находился их багаж. Снова государь подчинился своему ангелу-храните-лю, и, как оказалось, не напрасно: через полчаса стало известно, что в вагоне, в котором они были поначалу, взорвалась бомба.

Седьмое покушение, оборвавшее жизнь государя Александра Николаевича, произошло 1 марта 1881 г. Уезжая на традиционный воскресный смотр караула в Михайловский манеж, как тогда говорили «на развод», император сказал своей жене, что после возвращения они пойдут гулять в Летний сад. На церемонию Александр II выехал в закрытом экипаже в сопровождении семерых терских казаков. За царской каретой в двух санях ехали трое полицейских, в том числе и начальник охраны государя полковник Дворжицкий. Полиции стало известно, что именно в эти дни будет предпринята попытка нового убийства царя, поэтому были соблюдены все меры предосторожности. Министр внутренних дел Лорис-Ме-ликов, прекрасно осознававший всю степень опасности, убеждал государя не выезжать в Михайловский манеж. Умоляла его не подвергать свою жизнь риску и Екатерина Михайловна. Но Александр Николаевич возразил: «А почему же мне не поехать? Не могу же я жить как затворник в своем дворце?» - и отправился на смотр. Во время церемонии он выглядел спокойным и уверенным, не подозревая, что жить ему осталось всего несколько часов. Возвращаясь в Зимний, царский кортеж выехал на набережную Екатерининского канала и поехал вдоль сада Михайловского дворца. Несколько полицейских агентов, расставленных по маршруту следования царя, наблюдали за улицей. Они видели мальчишку-подростка с салазками, двух или трех солдат и молодого человека со свертком в руках. Когда царский экипаж поравнялся с этим человеком, тот бросил сверток под ноги лошадей. Раздался оглушительный грохот, звон разбитого стекла. Когда густое облако дыма рассеялось, люди увидели: в луже крови лежали подросток, двое казаков из сопровождения, рядом - убитые лошади. Александр Николаевич остался цел и невредим. Его уговаривали скорее сесть в сани и покинуть место происшествия, но император ринулся к пострадавшим. Он успел сделать несколько шагов, как к нему из толпы приблизился невзрачный человечек и бросил под ноги царю сверток. Раздался страшный взрыв. Император и его убийца, которым оказался народоволец Гриневицкий, лежали на снегу, оба смертельно раненные. Зрелище было ужасающим. Государь истекал кровью, его разорванная, обгоревшая одежда обнажала раздробленные кости ног. «Скорее во дворец… Там умереть…» - шептал раненый.

Царя уложили в сани полковника Дворжицкого и увезли во дворец. Когда княгине Юрьевской сообщили о случившемся, она, не теряя самообладания, бросилась помогать медикам. Увы, усилия хирургов оказались тщетны. Прожив после ранения девять часов, император скончался. Руки женщины, которую он так любил, навсегда закрыли ему глаза. В книге «Роман императора» М. Палеолог писал о княгине Юрьевской накануне погребения государя: «Она принесла сплетенный из дивных волос, составляющих ее славу, венок и вложила в руки усопшего. Это было ее последним даром».

Княжна Екатерина Михайловна Долгорукая, светлейшая княгиня Юрьевская овдовела спустя неполных девять месяцев после венчания с российским императором Александром II.

После смерти мужа Екатерина Михайловна была выслана из России, «для сохранения всеобщего спокойствия». Поначалу она приезжала на родину - молодая императорская чета относилась к ней с вниманием и участием. Но со временем в царской семье ее стали встречать лишь с холодной вежливостью. Понимая, что никому в России не нужна, княгиня на родину больше не приезжала. Все эти годы она жила затворницей: сторонилась новых знакомств и старых приятелей, бежавших от революции, почти никогда не получала писем… С особой радостью восприняла Екатерина Михайловна весть о том, что в Петербурге на месте убийства Александра II воздвигнут величественный Храм Спаса на Крови. Этот храм - единственный сохранившийся в России памятник царю-освободителю. Для Екатерины Долгорукой он стал не только данью памяти покойного государя, но, как ей думалось, символом их трагической любви.