Школы где не задают домашнее задание. «Не задано!» Можно ли успешно учиться и учить без домашнего задания? Из школы - уставший, но несвободный

Стоило журналистам написать, что Финляндия отменила предметы в школах, и мир буквально сошел с ума. Новость перепечатали на всех языках мира, а толпы людей бросились выражать свое восхищение и непонимание. Что в действительности произошло в Финляндии можно было выяснить только одним способом: стать учеником самому. Что я и сделал в школе Ressu в Хельсинки, раньше всех в стране применившей новый метод преподавания. Более того, в августе 2016 года в школе приняли еще более экспериментальную программу и уже сейчас можно понять, к чему она привела. Опережая события, я позволю себе спойлер: то, что я увидел, просто снесло мне голову.

Начиная с этой строчки будет очень много слов, которые с трудом поддаются адекватному переводу на русский. Первое из них-само название новой методики. Финны называют ее phenomenon based learning, и в реальности школьники действительно изучают не предметы, а явления. Математика, история и прочая школьная классика никуда не делась, но уроков в традиционном понимании теперь действительно нет. Их место заняли «разделы» (units): в течение шести недель школьники изучают определенную тему с помощью разных дисциплин.

«Явлением может быть тема мигрантов,-объясняет мне директор школы Лина Лиусваара.-То есть-социология. К ней добавляется география: откуда приехали эти люди? Почему они приехали? Потом добавляется история: что произошло перед этим? Что может произойти дальше? Есть ли какие-то повторяющиеся события в истории человечества, когда люди перемещаются по миру в поисках прибежища? Сюда же легко добавить экономику: культуру еды, которую привозят эти люди вместе с собой. Ведь мы, финны, сами кочевники с берегов Волги. Сейчас у нас есть СМИ, и мы можем открыто об этом говорить. Семьсот лет назад у нас не было таких средств, но «явление» было: люди в поисках лучшего меняют место жительства. В этом и есть «феномен»: изучать не предмет, а смысл через предмет».

Перед моей одиссеей по школе, Лина чертит на листе что-то похожее на египетскую наскальную живопись. По сути, с этого рисунка начинается та самая революция, ради которой в эту страну приезжают перенимать опыт учителя со всего мира. Финны начали с нуля, ответив на самые пугающие вопросы нынешней системы образования: какая информация и знания нам сейчас могут действительно пригодиться в жизни? Как эти знания на нас влияют? Наконец, самый важный: для чего нужна школа в век, когда от информации тяжелее защититься, чем ее получить? «Это-голова ученика,-говорит Лина, расставляя в круге точки и соединяя их между собой.-Мы задаем этому миру вопросы и получаем на них ответы из самых разных источников. Ученики пытаются найти связь между тем, что они уже знают и той информацией, что приходит из внешнего мира. А учитель нужен для того, чтобы помочь эту связь найти. Скажем, мама чему-то меня научила. Затем я прочел об этом сам. Появляется связь. Затем об этом говорит учитель в школе. Теперь у меня есть полное понимание. Так появляется цельный «феномен».
Много раз позже я увижу это своими глазами: вопросы ученикам не задаются-они должны придумать их сами. А учитель помогает им прийти к собственным заключениям. Для финской школы именно в этом основа всего образовательного процесса. Школьные коридоры и стенки классов увешаны рисунками и табличками с нашими «запросами»: «Кто мы?», «Как это устроено?», «Как происходят изменения?». «Такой подход мы начинаем практиковать с первого класса,-рассказывает Лина.-Тема для всех одинаковая, но какие запросы они делают и как к ней подойти-дети решают сами. Вот это раздел четвертого класса. Сейчас тема «кто мы такие?». Каждый год подход к феномену меняется. В первом классе-это кто я такой? Откуда я? Каков мой родной город Хельсинки? Мои корни, откуда мои родители и ближайшее окружение, жил ли я в другой стране и как мы прибыли в Финляндию? Теперь же центральная идея-изменения, через которые проходят люди на разных этапах жизни, и как они влияют на то, как мы воспринимаем «себя». Физические, социальные, психологические изменения. Как вы себя воспринимаете? Как это влияет на ваши отношения с другими? Это ключевые концепции, платформа ученика. Начиная с пятого класса все идет еще глубже. Мы начинаем искать связи между вопросами, рассматриваем как вещи сочетаются определенным образом, больше и больше создаем сеть связей в своем мозгу».
Мигранты-тема хоть и актуальная, но не самая острая. В прошлом году восьмиклассники захотели обсудить вопрос абортов, что наверняка повергло бы в шок россиян, напуганных историями о сексуальном воспитании в западных школах. «Девочки объясняли дилемму внутри этого феномена: «в мире есть такое явление, как «аборт». Но что за ним стоит? Как мы принимаем это явление и как нет?-говорит Лина.-И дискуссия, и письменные работы на эту тему были глубокими. Учителя помогали детям правильно подойти к этическим дилеммам и ресурсам, которые они искали. На подготовку такой работы уходят недели. Это были не только эссе, кто-то делал презентации и видео. Рамок в выборе тем фактически нет-главное этика. А этично то, что ты сам считаешь хорошим и плохим, правильным и неверным».

Первый же шестинедельный раздел, который я вижу своими глазами-«механизмы и изобретения». «Это что-то вроде естествознания?»-пытаюсь я перевести финские инновации на понятный для классического школьного мышления язык. «Может быть,-отвечает Лина.-А еще это может быть искусство. История: как вещи вокруг нас развивались и менялись с древних времен. И главное-как эти механизмы и изобретения влияют на нашу повседневную жизнь».
За что я готов устроить финнам стоячую овацию-так это за то, что абсолютно все получаемые в школе знания неразрывно связаны с реальной жизнью. Детям все время предлагают задать себе вопросы, что лично им дает каждый изученный раздел. В классе работы по текстилю (факультативное, но весьма популярное занятие как среди девочек, так и мальчиков) Лина наклоняется к восьмилетней школьнице, что-то увлеченно печатающей на iPad: «Не хочешь рассказать русскому журналисту мистеру Мурашеву, чем ты тут занимаешься?». На идеальном английском школьница рассказывает мне о том, что фиксирует свои ощущения от работы с «изобретением»-швейной машинкой. Записывает, что она чувствует в процессе выполнения работы, насколько легко ей это дается, как именно изобретение может пригодиться в жизни… Ее не смущает ни один из вопросов, который задает ей незнакомый человек с камерой наперевес. Но это отсутствие благоговения перед учителем и стеснения перед посторонними вообще объединяет всех школьников в Ressu. Здесь ощущается вежливое и уважительное отношение, но нет затравленных взоров в сторону директора. Учителя и ученики общаются на равных: дети могут называть взрослых по имени, свободно с ними советоваться и перешучиваться. «Есть ли кто-то, кто не хочет фотографироваться для материала о финском обучении?»,-спрашивает у детей Лина. Этот вопрос будет повторяться в каждом классе и каждый раз дети будут давать взвешенные ответы (откажется только три ребенка). Может, в этом общении на равных с детства и скрывается секрет того, что в разговорах со мной школьники выражали мысли глубже и мудрее, чем многие мои тридцатилетние знакомые.

На другом из уроков третьеклассники изучают новые слова на английском: reuse и recycle (повторное использование, вторичная переработка). Тема раздела, который они проходят в течение шести недель-разумное использование природных ресурсов. С первых классов дети узнают о влиянии наших действий на окружающее пространство. В процессе языковой практики учительница Анна Харт рассказывает им о том, что используемые нами бумажные полотенца на самом деле сделаны из дерева. После чего детей побуждают самих искать причинно-следственные связи: как наши действия могут помочь уменьшить количество мусора на планете и сэкономить драгоценные ресурсы? За неделю до моего визита у детей была горячая дискуссия на эту тему и все выступали со своими предложениями. Так, для начала школьники сами решили разрезать бумажныесалфетки надвое, а затем придумали сшить вместо них полотенца из ткани. Все просто: зачем тебе новое слово, если ты не понимаешь что за ним стоит? И зачем тебе новые знания, если ты не понимаешь, как применить их в реальной жизни?
«Говоря о вторичном использовании и переработке мы обсуждаем материалы, которые используют люди,-говорит Анна.-Дети изучают их, описывают ощущения, проводят собственные тесты-например, на водонепроницаемость. А потом мы вместе разбираем результаты в классе. В пример приводятся игрушки: какие материалы используются для их создания? В качестве задания дети приносят старые игрушки из дома и составляют план как их можно использовать вторично-например, перекрасить или сделать из них что-то новое».

Во время урока дети сидят на ковре в круге, а учительница-рядом с ними. Когда школьники начинают слишком громко между собой общаться, Анна переходит на шепот. «Я поняла, что это более действенный метод для привлечения их внимания, чем повышать голос»,-объяснит мне она позже. Еще один элемент-наушники для каждого ребенка. Как только кто-нибудь из ребят в классе чувствует, что его отвлекают звуки, он просто надевает звуконепроницаемые наушники и удаляется для самостоятельной работы. Так, один очень серьезный мальчик взял их и целиком погрузился в процесс шитья полотенца.
Почти каждой фразой Анна обращается к детям, побуждая их выносить собственные суждения. После занятий она показывает мне конспект того, как проходят занятия: Анна старается фиксировать, какие вопросы дети задают, к каким выводам приходят и как это влияет на обучение. «Я делаю это, чтобы они видели: от личного вклада каждого выигрывают все,-говорит Анна.-И еще я поняла, что детей прекрасно мотивирует принятие собственных решений. Даже если я придумала какую-то идею, куда действеннее, если они додумаются до нее сами. Я могла бы предложить им сшить эти полотенца, потому что сама считаю это более экологичным способом вытирать руки. Но они дошли до этой мысли в процессе бурной дискуссии. У нас до сих пор есть школьники, которые просят им сказать, что делать. Но наша цель в том, чтобы ребенок сам осознал свои навыки и таланты, сам понял как их можно использовать. Когда я училась в школе, все было иначе. Самым важным считались академические успехи и вам не нужно было быть независимым мыслителем. Не нужны были социальные навыки или понимание как делиться мыслями с другими. Вы должны были просто слушать учителя и делать так, как он говорит. Но когда вы заканчиваете школу, что вы можете сделать с таким багажом? Особенно учитывая, что мы не знаем, какие профессии будут у этих детей через много лет. Возможно, еще будут учителя и врачи, но все остальные виды деятельности могут совершенно отличаться».

Даже если ученик отказывается отвечать на какой-то вопрос учителя, это остается его выбором-и преподаватель его уважает.

Перед уходом я подмечаю еще один момент: Анне приходится буквально уговаривать детей выйти на переменку и побеситься на улице. Многие школьники просят у нее разрешения остаться в классе и продолжить работу.

«Сегодняшние первоклассники будут работать через двадцать лет, когда мир будет совершенно другим,-подтверждает позднее Лина.-Мы не знаем, какие предметы или знания будут нужны через пятьдесят лет, когда сегодняшние школьники еще еще будут активно работать (в Финляндии мы выходим на пенсию в возрасте 70 лет). Правда в том, что обучение через «традиционные предметы» не отражает настоящую жизнь. Попадая в какой-нибудь новый город мы не идем в уме за разделом «история», доставая все свои знания по этой дисциплине. Нужно очень точно понимать какая информация действительно потребуется во взрослой жизни. Например, я не помню названия растений или птиц у себя во дворе. Но к счастью, на этот случай у меня под рукой есть интернет. Да, некоторые вещи не так легко освоить в пятьдесят лет: скажем, выучить язык. Поэтому школа-правильное место для изучения языков и взаимодействия с их носителями. Точно также в школе вы узнаёте, как устроена базовая математика, но вам необязательно зубрить интегралы. Я учила их тридцать пять лет назад, когда они были нужны для подготовки к экзамену. Но с тех пор я их ни разу не использовала. Так зачем мне тратить столько времени на вещи, которыми я никогда не воспользуюсь в жизни?».
Формулы и интегралы заменило понимание причин и следствий каждого решения в нашей жизни. В этом смысле у классических школьных предметов появляется конкретная цель: если вы станете политиком, вам потребуется изучить историю и узнать последствия определенных поступков. «Детям нужно научиться самому процессу обучения-так, чтобы во взрослой жизни они всегда могли адаптироваться к новому.-говорит Лина.-Они должны уметь работать друг с другом и быть открытыми самым разным людям: разного цвета кожи, с разными ограничениями… ведь эти люди вокруг нас. Они должны знать об экологичных решениях, ведь у нас на всех только одна планета и нам нужно жить соответственно».

Навязшее в зубах и донельзя исковерканное понятие «толерантности» в финской школе носит такой же прикладной характер: три часа в неделю у семиклассников проходят уроки экономики. Практические занятия проводятся… на кухне. Дети готовят вместе еду, а затем вместе ее едят. Я замечаю девочку в хиджабе, которая бок о бок с финнами готовит какое-то блюдо. Знакомство с другими культурами через еду и традиции сервировки блюд-часть обучения через явления. «Восприятие международных элементов-один из процессов обучения, на которой мы делаем упор,-говорит Лина.-Детям нужно понимать и уважать, что не все в мире одинаково. Выезжая за пределы страны, они увидят, насколько отличается мир». Единственный вопрос, который у меня остается-как все это связано с экономикой? Оказывается, в рамках раздела у школьников есть один предмет на выбор-и они решили «создать» кафетерий. «Теперь им нужно рассчитать финансовые затраты, определить какие ингредиенты закупать, по каким ценам продавать и как выйти на прибыль,-говорит Лина.-Фактически, они тренируются друг на друге».

Впрочем, часть увиденных мной занятий все еще проходит в той самой «старомодной» манере. «В прошлом есть много хорошего и мы не хотим это просто так отбрасывать,-объясняет Лина.-Школа, которую мы хотим видеть-это комбинация нового и старого. Если какие-то приемы из пролшлого работают-не нужно от них избавляться просто из принципа. Поменяйте их так, чтобы было лучше ученикам. Но не лучше системе образования, не лучше школе как институту. Потому что школа-это дети. По крайней мере, я это вижу именно так».

В перерыве между занятиями я чувствую себя Болтуном Кинтом в «Обычных подозреваемых»: сижу в учительской, внимательно изучая стены и запоминая информацию. Старая истина: все складывается из мелочей. Вот на стенке результаты преподавательского коллоквиума по психологическому самочувствию каждого из учеников. Вот список детей, у которых диабет-с фотографиями и рекомендациями по питанию. А вот фотография девочки, у которой аллергия на укусы пчел и подробная инструкция, что делать в случае анафилактического шока (лекарство для нее всегда есть в учительской). «Это муниципальная, не частная школа», напоминаю я самому себе.

В тот день я увижу еще много уроков. Изучающие солнечную систему второклассники будут создавать планеты из яичных упаковок и красок. Темой раздела окажется вращение земли и влияние этого явления на смену сезонов и на всех живых существ. Группы детей создавали свои модели (каждая группа-свою планету), а потом рассказывали классу о собственных открытиях. В каждой группе ученики распределялись по ролям: один-лидер, второй-писатль, фиксирующий процесс. Третий отвечает за все материалы. А четвертый следит, чтобы все было сделано вовремя. В качестве другого раздела дети проходят то, как безопасно делиться своей информацией в интернете-своеобразный онлайн-этикет. К слову, у школьников есть своя интернет-платформа, где к их блогам есть доступ только у одноклассников и родителей. Считайте это тренировкой перед осознанным вступлением во взрослый мир «Фейсбука».

Напоследок настоящим ударом под дых для меня станет урок труда-вернее, как здесь это называют, «мастерство». Такие занятия начинаются с восьмого класса: они факультативны, но отбоя от желающих заниматься нет. Хватит нескольких минут, чтобы понять причину популярности этих уроков: трудно удержаться от зависти, когда видишь, что у этих школьников нет абсолютно никаких рамок того, что они могут создать. Огромный сварочный и лакокрасочный цех, набор инструментов во всю стенку, 3D-принтеры-размаху позавидовала бы IKEA.

Перед уроком длинноволосый восьмиклассник показывает мне сделанную им электрогитару-с дизайном, который разработал он сам. «Это факультативный курс, поэтому я не собираюсь говорить им что сделать. Я хочу, чтобы у них была свобода.-рассказывает мне учитель Пааво Пелтомаа.-Я прошу их сделать какие-то обязательные вещи только первые два года. Какие? Дверной звонок, радио, аудиоколонки, настенные часы…». Пааво показывает мне усилители звука с разным дизайном, которые создавали школьники. Дети могут делать что-то в одиночку, а могут объединяться-если проект большой и интересен кому-то еще из одноклассников. При мне одна из девочек с азартом занималась сваркой огромного педального веломобиля-из тех, что ездят по городским паркам. Задача учителя-обеспечить возможность и безопасность процесса. А еще ненавязчиво разряжать атмосферу. «Я бы повесил такую вещь дома,-говорит Пааво, любуясь очередными дизайнерскими настенными часами.-Когда автор этих часов придет ко мне их забирать, я скажу: «Прости, они где-то потерялись». Я бы не удивился, если бы кто-то выложил за эти часы круглую сумму на аукционе».

«Мы могли бы заканчивать свои проекты раньше, просто мы ленивые,-объясняет мне другой школьник во время экскурсии, которую сам же решил мне провести.-Я вот закончил колонку, но мне не понравился дизайн-так что я его переделал. Это маленький проект, на один-два месяца». Так я и провожу остаток вечера в финской школе-за обсуждением достоинств и осмысленности обучения. С четырнадцатилетними ребятами.

«Хотел бы я чтобы у меня в детстве была такая школа»,-вздыхаю я, выходя из очередного кабинета. «Да… Я тоже»,-говорит мне ее директор Лина. Даже домашние задания (которые, вопреки популярным слухам, в Финляндии все-таки есть) отличаются от того, к чему мы привыкли. И дело не только в том, что школьники могут выбрать день, когда его сделать. «Весь вопрос почему им дается работа и какая именно,-объясняет Лина.-Это может быть интервью. Или помощь маме по работе на кухне: скажем, вынести мусор. Успех измеряется тем, насколько ребенок помог маме. На уроках истории школьникам задают узнать, как жили их бабушки в пятидесятые, какой в то время была школа. Им нужно сравнить и оценить как изменилась система образования, как учеба помогла семье создать что-то большее. Или это может быть два-три простых математических примера, просто чтобы поддерживать практику. Ничего больше. Если вы спросите школьников, они скажут: я делаю домашнюю работу максимум 20 минут. Или иногда даже так: «Если я делаю работу, то на это уходит не больше двадцати минут».

В этом еще один, совсем простой, но невероятно важный секрет финской школы. Прямо сейчас все больше родителей в мире обвиняют школу в том, что за подготовкой к экзаменам и кучей домашних заданий дети лишаются главного-своего детства. «У детей есть возможность учиться за пределами школы,-говорит Лина.-Эта учеба-их социальная жизнь и семья. Я как директор хочу, чтобы дети проводили время с родителями. Мама и папа-это не просто люди, которые приводят детей в школу, они участвуют в их жизнях. Вполне достаточно хотя бы спросить как прошел твой день в школе. Покажи свой интерес, но не встревай. Сейчас их очередь учиться, не твоя».

По результатам международной программы по оценке качества обучения PISA финские школы остаются в первой пятерке сильнейших. Но за этими результатами в Ressu никто не гонится и никто им не следует. С оценок и соблюдения школьной программы всю систему развернули в сторону самого ученика и его собственное познание мира-решение, которое лично у меня вызывает настоящее восхищение. «Технологии меняются, но школьная система осталась фактически неизменной с шестнадцатого века,-говорит Лина.-И мы должны постоянно бросать этому вызов. Зачем нам нужны школы как институты? На мой взгляд, нам все еще нужно собирать детей вместе, потому что они должны учиться друг у друга. Это правило коммуникации-ты не можешь научиться чему-то только при общении с людьми старше тебя на тридцать лет. Сейчас мы смотрим в будущее: будут ли в нем дети все еще ходить в здание, которое называется «школой»? Или школа просто останется понятием, некой платформой, в которую ты можешь выходить из любого места с помощью очков виртуальной реальности?».

Я не знаю, верный ли ответ на вопрос «для чего нужна школа» нашли в Финляндии: это мы увидим через те самые двадцать лет, когда сегодняшние финские школьники будут создавать совсем другой мир. Но я уходил из школы Ressu с очень сильным ощущением: предложенные здесь ответы остаются для меня одними из самых убедительных.

В США проводятся обязательные встречи с учителями: родители приходят в школу, знакомятся с преподавателями, смотрят, что и как. На одной из таких встреч Бренди, которая преподаёт у второклассников, раздала родителям записки с убойной информацией: домашних заданий не будет до конца года. Дома нужно только доделывать то, что ученик не успел закончить в классе. Учительница предложила родителям использовать освободившееся время с пользой: проводить семейные ужины, читать всей семьёй книги, больше гулять на улице и раньше ложиться спать.

Мама одной из учениц сфотографировала записку.

Идея понравилась многим, если судить по огромному количеству лайков и шеров.

И правда, домашка не нужна. Вот почему.

1. Домашнее задание вредит здоровью

Об этом говорят все родители: постоянно растущая академическая нагрузка и стрессовое тестирование бьют по здоровью детей.

Из-за высокой нагрузки дети меньше спят. Они засиживаются над учебниками допоздна и переживают из-за оценок, в итоге появляются проблемы со сном The relation among sleep duration, homework burden, and sleep hygiene in chinese school-aged children . .
Здоровых школьников у нас . Близорукость, гастрит, хроническая усталость, нарушения осанки - что-то из этого у ребёнка, вероятно, есть.

Так, может, плюнуть на это домашнее задание и оценки и заняться чем-то более полезным?

2. Домашнее задание отбирает время

Сегодня дети заняты как никогда, считает Питер Грей, профессор Бостонского колледжа. Они проводят слишком много времени в школе, потом бегут к репетиторам, на обратной дороге заворачивают в секцию. Расписание жёстко регламентировано, каждый час учтён.

Дети учат языки, математику, программирование. Но им некогда научиться жизни.

Психолог Харрис Купер проводил исследования, которые доказали, что задания на дом не очень-то эффективны: слишком большой объём информации ребёнок не усвоит. Малышам нужно не больше 20 минут дополнительных занятий, старшим - полтора часа Homework in Elementary School . .

Для сравнения: по нашим санитарным правилам полтора часа - это объём для второго класса. Выпускники могут тратить на уроки по три с половиной часа. Почти половина рабочего дня, и это после школы. А жить-то когда?

3. Домашнее задание не влияет на успеваемость

Алфи Кон, один из главных критиков образования, написал в 2006 году книгу «Мифы о домашнем задании». В ней он рассказал, что для младших учеников нет никакой связи между количеством домашнего задания и достижениями в учёбе. В старших классах связь настолько слаба, что почти исчезает, если применять в исследовании более точные методы измерений Rethinking Homework . .

С этим согласны не все. Том Шеррингтон, учитель и защитник практики заданий на дом, пришёл к выводу, что в начальной школе пользы от домашнего задания действительно немного, зато когда ученикам больше 11 лет, уроки помогают добиваться блестящих результатов Homework Matters . .

Долгосрочную пользу от отмены домашнего задания толком не измерить. Исследовательский центр TMISS выяснял, сколько времени школьники тратят на домашнее задание в разных странах. Так вот, в четвёртом классе только 7% учеников не делают домашнее задание How Much of Their Out-of-School Time Do Students Spend on Homework During the School Week . . Небольшая цифра для анализа.

4. Домашнее задание ничему не учит

Школьное образование абсолютно оторвано от жизни. После многих лет изучения английского выпускники двух слов связать не могут, понятия не имеют, в каком полушарии отдыхают, свято верят в силу . Домашние задания продолжают тенденцию: забивают головы фактами, которые дети не могут применить.

Студенткой я подрабатывала репетитором, помогала школьникам подтянуть русский язык. Изначально дети не могли просклонять самое простое существительное «дверь». В глазах был только страх: сейчас поставят оценку. Половину каждого занятия пришлось посвящать теме «русский язык в быту», доказывать, что мы так разговариваем. На каждый падеж я придумывала предложение. Не такое, как в учебнике, а такое, как в жизни: «Тихо, кошке дверью хвост прищемишь!» Когда дети понимали, что все школьные знания - это и есть наш мир, оценки резко улучшались и моя помощь становилась не нужна.

Вспомните, как вы учились, и сравните процесс с уроками в . Если бы домашние задания помогали сокращать разрыв межу классом и жизнью, от них был бы толк. Но это не так.

5. Домашнее задание убивает желание учиться

«Сделать уроки» до сих пор означает либо прорешать школьные примеры, либо прочитать несколько параграфов. По сути, учителя спихивают на дом то, что не успели рассказать от звонка до звонка. Это настолько тоскливо, что домашнее задание превращается в тяжёлую повинность.

Хуже этой скуки только «творческие» задания, которые сводятся к рисункам и презентациям в PowerPoint. Свежая история с работы:

A post shared by Kess (@chilligo) on Oct 17, 2016 at 10:11am PDT

В задании про скворца нужно было ещё и объяснить причины его грусти. Сомневаюсь, что скворцы и правда до слёз переживают из-за предстоящего отпуска и станут скучать по берёзкам, но именно так и надо было отвечать.

То есть дома ребёнок должен скучать или заниматься глупостями вместо общения с друзьями, прогулок и занятий спортом. И кто после этого полюбит учиться?

6. Домашнее задание портит отношения с родителями

Многие родители делают уроки с детьми и за детей. Получается так себе.

Школьная программа поменялась, знания родителей устарели.

Многие родители сами не помнят простых примеров из школьной программы и пытаются выполнять задания с точки зрения взрослого. Дети так не умеют.

Родители не педагоги. Они не учились объяснять материал, правильно его подавать и проверять. Нередко такое обучение хуже, чем никакого.

Домашнее задание - это постоянные конфликты. Дети не хотят его делать, родители не умеют мотивировать, совместные занятия заводят в тупик, и всё это выливается в ссоры.

Что хорошего в домашнем задании

Проблема не в домашнем задании и не в его количестве. А в том, что в готовом виде, как оно есть сейчас, оно абсолютно бесполезно, только уничтожает время и здоровье. От домашней работы можно добиться результатов, если пересмотреть подход к ней.

Домашнее задание выполняется в комфортных условиях, поэтому дома можно найти ответ на сложный вопрос и понять материал. Если, конечно, на это есть время и силы.

Если для каждого ученика разрабатывать индивидуальное домашнее задание, то школьник сможет подтянуть темы, которые ему не даются, и развить сильные стороны Домашнее задание как важный компонент непрерывного образования . .

Бренди Янг считает так:

Ученики весь день работают. Дома есть более важные занятия, которым тоже нужно учиться. Развиваться нужно в разных сферах, какой смысл приходить домой и утыкаться в тетрадки?

А вы как думаете, нужно ли домашнее задание?