Уж солнца раскаленный шар с главы. Анализ стихотворений Тютчева «Летний вечер

5. Г.Р. Державин в литературном процессе 18 –нач 19 в.

Державин (1743- 1816)- русский поэт эпохи Просвещения, представитель классицизма, значительно преобразивший его. Державин развивает традиции русского классицизма, являясь продолжателем традиций Ломоносова и Сумарокова.

Литературная и общественная известность приходит к Державину в 1782 году, после написания оды «Фелица», которая восхваляет императрицу Екатерину II. Державина назначают губернатором Олонецкой губернии, а с 1785 - Тамбовской. В обоих случаях попытки Державина навести порядок, борьба с коррупцией приводят к конфликтам с местной элитой, и в 1789 году он возвращается в столицу, где занимает различные высокие административные должности. Всё это время Державин не оставляет литературное поприще, создает оды «Бог» (1784), «Гром победы, раздавайся!» (1791, неофициальный Российский гимн), «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798) и многие другие.

Идейно-художественное содержание од. Для од Державина характерно тематическое и стилистическое разнообразие. Среди его произведений выделяют хвалебные, победные, сатирическое и фсф оды. Державин отходит от традиций Ломоносова, создавая новый тип оды, промежуточный на пути к сюжетному стихотворению . Если одам Ломоносова свойственна условность, и они направлены на то, чтобы пробудить интерес читателя к определенной идее, то в произведениях Державина сильнее выражено лирическое начало, расширен тематический диапазон. Сам Державин считал свою поэзию «говорящей живописью»: в его одах часто встречаются пейзажные и портретные зарисовки, описания исторических событий. Державин перестает описывать отдельные св-ва чел. натуры, его поэзия скорее тяготеет к портретному изображению.

Для него предназначение поэта - прославление великих поступков и порицание дурных. В оде «Фелица» он прославляет просвещённую монархию, которую олицетворяет правление Екатерины II. Державин развивает идею, предложенную самое Екатериной 2 в ее «сказке о царевиче Хлоре» (для будущего наследника). Умная справедливая императрица противопоставляется алчным и корыстным придворным вельможам, и она выведена как частное лицо, это женщина, любящая пешие прогулки, нетребовательная к еде, увлекающаяся литературным тв-вом.

Главным объектом поэтики Державина является человек, как неповторимая индивидуальность во всём богатстве личных вкусов и пристрастий.

Многие его оды имеют философский характер, в них обсуждается место и предназначение человека на земле, проблемы жизни и смерти (Бог ).

Перед своей смертью Державин начинает писать оду РУИНА ЧТИ , от которой до нас дошло только начало.

Среди героических од Державина следует отметить «на взятие Измаила» , «на взятие варшавы», «на переход альпийских гор» . Любимые герои Державина – Суворов и румянцев. Победные оды Державина были близки Ломоносовским. На неожиданную смерть Потемкина Державин пишет оду «Водопад».

Неодическая поэзия Державина также насыщена пейзажными зарисовками, портретными описаниями исторических лиц. Именно в творчестве Державина лирика обрела свободу от посторонних социально-нравственных заданий и стала самоцельной. В поэзии 1779 намечаются основные эстетические принципы индивидуальной поэтической манеры Державина: тяготение к синтетическим жанровым структурам, контрастность и конкретность поэтического образного мышления, сближение категорий исторического события и обстоятельств частной жизни в тесной связи биографии поэта и его текстами.

В «Памятнике» - мысль о праве их авторов на бессмертие. Он напоминает, что первый отказался от торжественного высокопарного стиля од. Этим он прояснил очень важную для дальнейшего развития русской литературы идею личной ответственно, тогда как предшественники (Кантемир, Ломоносов, Сумороков) считали, что для читателя важно не мнение поэта, а общечеловеческая доказательность его произведений.

Державин создаёт ряд образцов лирических стихотворений , в которых философская напряженность его од сочетается с эмоциональным отношением к описываемым событиям. Поэт дает исторические портреты выдающихся полководцев без тени абстрактности, что было св-но Ломоносову. На смерть Суворова Державин пишет ст-е (не оду!) «Снегирь» (1800), где оплакивает кончину Суворова

Для его тв-ва характерна особая автобиографичность (чего также не было у Ломоносова), синтез стилей (в одном ст-ии соседствуют высокий стиль и разговорная лексика), разнообразие метрики стиха.

Перейдем непосредственно к одам!

Торжественные и сатирические оды Державина.

В оде «Фелица» Державин строжайше соблюдает канон Ломоносовской торжественной оды: четырехстопный ямб, десятистишная строфа. На фоне этой строгой формы отчетливее проступает новизна содержательного и стилевого планов. Благодаря сочетанию оды с сатирой: образу просвещенного монарха противопоставляется собирательный образ порочного мурзы; полушутя, полусерьезно говорится о заслугах Фелицы; весело смеется автор над самим собой. Слог стихотворения представляет соединение слов самых высоких с самыми низкими. В оде поэт соединяет похвалу императрице с сатирой на ее приближенных, резко нарушая чистоту жанра. Сатира и ода сливаются в один жанр, который уже нельзя назвать ни сатирой, ни одой. И то, что ода «Фелица» Державина продолжает традиционно называться одой, следует отнести за счет одических ассоциаций темы. Вообще же это – лирическое стихотворение, окончательно расставшееся с ораторской природой высокой торжественной оды и лишь частично пользующееся некоторыми способами сатирического миромоделировнаия.

Гражданские стихотворения Державина адресованы лицам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный, вследствие чего некоторые из них Белинский, а именно «Вельможу», называет сатирическими. К ним относится знаменитое стихотворение «Властителям и судиям» (1787) , оно отличается предельно ясной композицией. Оно состоит из семи четверостиший и делится на две части, В первых трех строфах бог гневно напоминает царям и судьям об их обязанностях к народу: они должны строго и честно выполнять законы, защищать сирот и вдов, освободить из темниц должников. Четвертая строфа подводит горестный итог этим увещаниям. Властители и судьи оказались глухи и слепы к страданиям народа. Поэт лишь напоминает царям о том, что они так же смертны, как и их подданные, и, следовательно, рано или поздно предстанут перед божьим судом. Но загробный суд кажется поэту слишком далеким, и в последнем четверостишии он умоляет бога покарать виновных, не дожидаясь их смерти. В Библии этот мотив сурового наказания царей отсутствует. Завершающие стихи библейского псалма призывают бога вместо несправедливого людского суда утвердить свой суд, у Державина же последняя строфа содержит в себе призыв к беспощадной каре земных властителей.

Гражданская поэзия, облеченная в библейскую форму, перейдет из XVIII в XIX век. Вслед за стихотворением «Властителям и судиям» появятся пушкинский и лермонтовский «Пророк», произведение Грибоедова «Давид», а также переложения псалмов поэтами-декабристами.

В стихотворении «Вельможа» (1774-1794) представлены оба начала, выведенные в оде «Фелица», - хвалебное и сатирическое. Но если в «Фелице» торжествовало положительное начало, а насмешки над вельможами отличались шутливым характером, то в оде «Вельможа» соотношение добра и зла совершенно иное. Хвалебная часть занимает очень скромное место. Центр тяжести перенесен Державиным на сатирическую часть оды, причем зло, проистекающее от равнодушия вельмож к своему долгу, представлено с таким негодованием, до которого возвышались немногие произведения XVIII в. Писатель возмущен положением народа, подданных, страдающих от преступного равнодушия царедворцев: военачальник, часами ожидающий в передней выхода вельможи, вдова с грудным младенцем на руках, израненный солдат. Этот мотив повторится в XIX в. в «Повести о капитане Копейкине» Гоголя и в «Размышлениях у парадного подъезда» Некрасова.

Державинская сатира исполнена гневного чувства. Будучи введена в оду, она приняла одическую художественную форму. Сатира облеклась здесь в четырехстопные ямбы, которыми раньше писались оды. Она заимствует у оды и такую черту, как повторы, усиливающие ее гневную патетику.

Патриотические оды . Относятся к крупным историческим событиям: эпоха Екатерины, насыщенная военными победами и территориальными завоеваниями. Имена великих полководцев- Потемкин, Румянцев, Суворов. Взятие Измаила, осада Очакова, присоединение Крыма, переход русских через Альпы. Батальная лирика по-другому. «Осень во время осады Очакова»(1788), «На взятие Измаила»(1790), «На победы в Италии» (1799), «На переход Альпийских гор» (1799), «Фельдмаршалу Суворову» (1795), «Снигирь» (1800).

Многие оды перекликаются с ломоносовскими.

Эпиграф к оде "На взятие Измаила" прямо взят из Ломоносова (и перекликается в отдельных местах с "Одой на взятие Хотина"), а сама ода преисполнена образов бури, извержения вулкана и вообще конца света.

Остальные оды в целом похожи. Длинный ряд державинских стихотворений о Суворове складывается в одну большую поэму о полководце. Особенно примечателен "Снигирь", написанный на смерть поководца, в коем Суворов сравнивается с простым народом: он "ездит на кляче, ест сухари, спит на соломе" и прочим образом приближается к солдатам. В общем, глубоко народный образ. Суворов беспощаден к врагам, но по-русски великодушен. В одах Державин воспевает не только полководцев, но и простых воинов. Одно из самых часто употребляемых слов - "Росс", "Россы" - это собирательный образ сына отчества, патриота. Радом с ним образ конкретного бытового человека.

Оду «во время осады Очакова» написал для племянницы князя Потемкина - Голициной, за место гимна русскому оружию чередование картинок войны и мирной жизни. Начинается великолепным пейзажем, где наблюдается контраст между мирной тишиной природы и грохотом военной бури- психологический и эмоциональный. Сопряжение личности и истории. Два типа личности в патриотических одах- обобщенный собирательный образ Росса- сына отечества, патриота, аллегория национальной идеи, образ конкретного бытового человека.

Религиозно-философские оды Державина.

В философских одах Державина человек оказывается перед лицом вечности. В позд­ней философской лирике понятие вечности может конкретизироваться через идею бо­жества и картину мироздания, космоса в целом (ода «Бог», 1780-1784), через поня­тия времени и исторической памяти (ода «Водопад», 1791-1794), наконец, через идею творчества и посмертной вечной жизни человече­ского духа в творении (ода «Памятник», 1795, стихотворение «Евге­нию. Жизнь Званская», 1807). И каждый раз в этих антитезах человека и вечности человек оказывается причастен бессмертию.

Своеобразие философских од состоит в том, что человек рассматривается в них не в общественной, гражданской деятельности, а в глубинных связях с вечными законами природы. Один из самых могущественных среди них, по мысли поэта, - закон уничтожения - смерть. Так рождается ода «На смерть князя Мещерского» (1779). Непосредственным поводом к ее написанию послужила кончина приятеля Державина, эпикурейца князя А. И. Мещерского, глубоко поразившая поэта своей неожиданностью. На биографической основе вырастает философская проблематика оды, вобравшая в себя просветительские идеи XVIII в.

Тема смерти раскрывается Державиным в порядке постепенного нагнетания явлений, подвластных закону уничтожения: смертен сам поэт, смертны все люди, «глотает царства алчна смерть». Перед лицом смерти происходит как бы переоценка общественных ценностей. Но признавая всемогущество смерти, Державин не приходит к пессимистическому выводу о бессмысленности человеческого существования. Напротив, быстротечность жизни придает ей особенную значимость, заставляет выше ценить неповторимые радости бытия.

Большой популярностью в XVIII и даже XIX в. пользовалась ода «Бог» (1784). В ней говорится о начале, противостоящем смерти. Бог для Державина - «источник жизни», первопричина всего сущего на земле и в космосе, в том числе и самого человека. На представление Державина о божестве оказала влияние философская мысль XVIII в. На это указывал сам поэт в своих «Объяснениях» к этой оде. Державинский бог не бесплотный дух, существующий обособленно от природы, а творческое начало, воплотившееся, растворившееся в созданном им материальном мире («живый в движеньи вещества»).

Следующую стадию ее развития, более конкретную, можно наблюдать в большой философско-аллегорической оде «Водопад» . Как всегда, Державин идет в ней от зрительного впечатления, и в первых строфах оды в великолепной словесной живописи изображен водопад Кивач.

Однако эта пейзажная зарисовка сразу приобретает смысл символа человеческой жизни - открытой и доступной взору в своей земной фазе и теряющейся во мраке вечности после смерти человека. Основная часть оды персонифицирует эту аллегорию в сравнении прижизненных и посмертных судеб двух великих современников Держа­вина, фаворита Екатерины II князя Потемкина-Таврического и опаль­ного полководца Румянцева.

В эволюции жанра философской оды Державина заметна тенден ция к конкретизации ее объекта: от общефилософской проблем («смерть в оде «На смерть князя Мещерского») к общечеловеческим аспектам личностного бытия (ода «Бог).В творчестве Державина второй половины 1790-х - начала 1800-х гг. наступает момент, когда объект философской лирики - человек вообще, сливается с ее субъектом - автором философской оды и она преобразуется в эстетический манифест: размышление поэта своей личности и творчестве, о своем месте в своей исторической временности и о посмертной жизни поэтического духа, воплощенного в стихотворных текстах («Мой истукан», 1794; «Памятник», 1795; Лебедь», 1804; «Признание», 1807; «Евгению. Жизнь Званская». 1807)

Пора подведения итогов поэтической жизни ознаменована переводом оды Горация «Exegi monumentum...», который Державин издал в 1795 г. под заглавием «Памятник». Это произведение не является переводом в точном смысле слова, это вольное подражание, использование общего поэтического мотива с наполнением его конкретными peaлиями собственной поэтической жизни, и наряду со стихами, близко передающими мысль Горация. Этот же мотив -- поэтического бессмертия в духе и творчестве - развивается в еще одном вольном переводе из Горация, стихотворении «Лебедь».

Но Державин не был бы Державиным, если бы остановился на уровне общей абстракт­ной идеи и символически-аллегорической образности.

Один из позд­них шедевров поэта - послание «Евгению. Жизнь Званская», которое возникло в результате знакомства Державина с Евгением Болховитиновым, автором «Словаря русских светских писателей». В послании «Евгению. Жизнь Званская» оживает мотив распорядка дня, интерпретированный более широко - как воспроизведение обра­за жизни, который через совокупность бытовых привычек и ежеднев­ных занятий может сформировать представление об образе человека. В эту общую композиционную раму органично вмещаются все характер­ные особенности поэтического стиля Державина: конкретная пластич­ность мирообраза, реализованная в пейзажных зарисовках и вещных натюрмортах; эмпирический бытовой образ обыкновенного земного жителя, не чуждого простых радостей жизни и контрастирующий с ним своей духовностью возвышенный облик умудренного жизнью фи­лософа, поэта - собеседника богов на пиршестве духа, летописца славных исторических свершений своей эпохи.

Лирика Г.Р. Державина. Анакреонтические стихи. Лирический герой.

Еще Белинский заметил, что «главное, отличительное свойство стихов Державина это народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи». На эмпирическом уровне мирообраза он связан с вещными приметами национального быта: не случайно характерные державинские натюрморты, изображающие накрытый стол, неукоснительно вызывают эпитет «русский», в равной мере относящийся и к обеду, и к образу поэта; как в стихотворении «Приглашение к обеду» (1795).

Вероятно, глубоко не случаен тот факт, что национальное самосознание, органично свойственное эмпирическому мировосприятию Державина изначально, приобретает смысл эстетической категории в переводно-подражательной поэзии позднего периода творчества, когда он пишет стихотворения, объединенные в поэтический сборник 1804 г. «Анакреонтические песни». В этот сборник Державин включил не только свои вольные переводы стихотворений Анакреона и классической древней анакреонтической лирики, но и свои оригинальные тексты, написанные в духе легкой лирики, воспевающей простые радости земной человеческой жизни. Пластицизм древнего мировосприятия был глубоко родствен пластическому мировидению Державина - это и обусловило его интерес к жанру анакреонтической оды.

Общая эстетическая тенденция переводов анакреонтики - это очевидная русификация античных текстов. Переводя стихотворения Анакреона, Державин насыщает свои переводы многочисленными реалиями и историческими приметами русской жизни.

Так возникает один из лирических шедевров Державина, стихотворение «Русские девушки », в самом своем ритме передающее мелодику и ритмику народного танца, а через обращение к народному искусству выражающее идею национального характера.

Как отмечал Гуковский Г.А.: «Лирический герой у Державина неотделим от представления о реальном авторе… До Державина поэта как образного единства не знали… Державин создавал единый образ живого, реального человека, окруженного бытом, имеющего и биографию, и индивидуальный психологический склад, характер… Значение этого открытия Державина, открытия для русской поэзии живого индивидуального человека было огромно и в художественном, и в непосредственно идейном отношении».

Переводя Анакреона, Державин русифицировал античные текст, вводил приметы, реалии рууской жизни, даже исторические факты. Перевод стиха Анакреонта «К лире» (Петь Румянцева собрался//Петь Суворова хотел//Гром от лиры раздавался//И со струн огонь летел). Поэтому на фоне «чужого» чувствуется присутствие своего родного национального.

Анакреонтические оды Державина. Анакреонтическая поэзия в России появилась в 1794, когда Львов опубликовал сборник переводов Анакреонта. Белинский отмечал народность стихов Державина, русский взгляд поэта на вещи. «Приглашение к обеду» (1795) . Державинские натюрморты накрытого стола вызывают ощущение именно русскости. Национальная кухня и хлебосольство хозяина характерно для Державина, сводят в одной лирической эмоции бытописательный мотив с душевным свойством. Даже в переводах Горация Д. обращался к русским обычаям и нравам, русифицировал перевод. Русификация имеет двойной, фольклорно-литературный характер (описывая обед крестьянина, дает бытовую зарисовку русской пословицы «щей горшок да сам большой», тем самым отсылает к 5 сатире Кантемира, который использовал ту же пословицу).

О ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: бог.

Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает,
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В себе самом ты основал:
Себя собою составляя,
Собою из себя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Создавый всe единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!

Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под тобой.

Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед тобой - как нощь пред днем.

Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров,- и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед тобой - ничто.

Ничто! - Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! - Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь - конечно, есть и ты!

Ты есть! - природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть - и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! - в бессмертие твое.

Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.

1784
________________
ОДА «БОГ»
(Из авторского комментария Г.Р.Державина)
Без лиц, в трёх лицах Божества. - Автор, кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три лица метафизические; то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и неокончаемое течение времени, которое Бог в себе и совмещает.
И благодарны слезы лить. - Автор Первое вдохновение, или мысль, к написанию сей оды получил в 1780 году, быв во дворце у всенощной в Светлое вокресенье, и тогда же, приехав домой, первые строки положил на бумагу; но, будучи занят должностию и разными светскими суетами, сколько ни принимался, не мог окончить оную, написав, однако, в разные времена несколько куплетов. Потом, в 1784 году получив отставку от службы, приступал было к окончанию, но также по городской жизни не мог; беспрестанно, однако, был побуждаем внутренним чувством, и для того, чтоб удовлетворить оное, сказав первой своей жене, что он едет в польские свои деревни для осмотрения оных, поехал и, прибыв в Нарву, оставил свою повозку и людей на постоялом дворе, нанял маленький покой в городке у одной старушки-немки с тем, чтобы она и кушать ему готовила; где, запершись, сочинял оную несколько дней, но не докончив последнего куплета сей оды, что было уже ночью, заснул перед светом; видит во сне, что блещет свет в глазах его, проснулся, и в самом деле, воображение так было разгорячено, что казалось ему, вокруг стен бегает свет, и с сим вместе полились потоки слёз из глаз у него; он встал и ту ж минуту, при освещающей лампаде написал последнюю сию строфу, окончив тем, что в самом деле проливал он благодарные слёзы за те понятия, которые ему вперены были.

Писана сия Ода за 15 лет до рождения нашего «всё».
Думаю, что сию Оду, признанную одной из вершин Мировой Поэзии, уместно вспомнить в связи с назначением нового Министра Просвещения Руси.

Соборянин-коммунист-черносотенец
Финков Е. В.
Ростов-на-Дону

Великие о стихах:

Поэзия — как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное — если отойдешь подальше.

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Марина Цветаева

Среди всех искусств поэзия больше других подвергается искушению заменить свою собственную своеобразную красоту украденными блестками.

Гумбольдт В.

Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда... Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.

А. А. Ахматова

Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия.

И. С. Тургенев

У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.

Г. Лихтенберг

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.

Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.

Мурасаки Сикибу

Обращаюсь к русскому стихосложению. Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и проч.

Александр Сергеевич Пушкин

- …Хороши ваши стихи, скажите сами?
– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.
– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.
– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван…

Михаил Афанасьевич Булгаков. "Мастер и Маргарита"

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Джон Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"

Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.

Александр Александрович Блок

Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.

Макс Фрай. "Болтливый мертвец"

Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:…

Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
- Мои стихи не печка, не море и не чума!

Владимир Владимирович Маяковский

Стихи - это наша внутренняя музыка, облеченная в слова, пронизанная тонкими струнами смыслов и мечтаний, а посему - гоните критиков. Они - лишь жалкие прихлебалы поэзии. Что может сказать критик о глубинах вашей души? Не пускайте туда его пошлые ощупывающие ручки. Пусть стихи будут казаться ему нелепым мычанием, хаотическим нагромождением слов. Для нас - это песня свободы от нудного рассудка, славная песня, звучащая на белоснежных склонах нашей удивительной души.

Борис Кригер. "Тысяча жизней"

Стихи - это трепет сердца, волнение души и слёзы. А слёзы есть не что иное, как чистая поэзия, отвергнувшая слово.

1. Стихотворение было написано в 1829 году, в период его написания автор перетерпел тяжелую утрату своей возлюбленной и детей. Однако такие горестные события никак не отразились на творческой работе автора.

2. Темой стихотворения является великолепие природы летнего вечера.

3. Его можно отнести к философской миниатюре.

5. Оно проникнуто волнующей, тревожащей и очаровывающей интонацией.

6. Художественные средства:

Фонетические - ассонанс (29 е и 27 о) усиливает смысловое значение слов, подчеркивает ритм, закрепляя его рисунок.

Лексические - эпитеты (раскалённый шар солнца, звёзды светлые, тяготеющий небесный свод, влажными главами, сладкий трепет), сравнение (и сладкий трепет, как струя), всё стихотворение построено на олицетворениях (волна … поглотила) и метафорах (река воздушная).

Синтаксические - инверсия (солнца раскалённый шар)

7. Данное стихотворение – великолепный лирический шедевр Федора Тютчева. В нем поэт оживляет природу и ее явления. После прочтения остаются незабываемые впечатления от того, как автор раскрывает все тонкие грани отождествления природы с живым существом.

«Летний вечер» Федор Тютчев

Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.

Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.

Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.

И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

Анализ стихотворения Тютчева «Летний вечер»

Пейзажную лирику Федора Тютчева нередко сравнивают с произведениями не менее тонкого и вдумчивого поэта Афанасия Фета. Однако в стихах этих авторов, посвященных описанию природы и возведению ее красоты в абсолют, есть одно существенное различие. Афанасий Фет словно бы пропускает увиденное через себя, ища в так милых его сердцу пейзажах созвучье собственным ощущением и душевным переживаниям. В то же время Федор Тютчев, восхищаясь сменой времен года или же пытаясь запечатлеть неуловимые моменты преображения природы, полностью абстрагируется от личных переживаний, концентрируясь лишь на том, что видит.

В подобной манере выдержано и знаменитое произведение поэта «летний вечер», созданное в 1866 году. Несмотря на то, что к этому времени Тютчев пережил личную трагедию, потеряв возлюбленную и двух детей, в произведении нет ни одного намека на то, что происходит в душе поэта. Он предстает в образе созерцателя, который уже сумел осознать, что жизнь коротка, и нужно наслаждаться каждым ее мгновением, отпущенным судьбой.

«Летний вечер» — очень романтическое и чувственное стихотворение, которое раскрывает новые грани поэтического таланта Тютчева-лирика . В этом произведении присутствуют и романтизм, и удивительная образность, и символы, которые характерны для творчества этого поэта. Кроме этого, Тютчев вновь прибегает к своему излюбленному приему отождествления природы с живым существом, которое может мыслить, дышать, чувствовать и преображаться, создавая удивительную иллюзию переменчивости окружающего мира. Солнце поэт сравнивает с раскаленным шаром, который является головным убором земли. Именно его она «с главы скатила» перед наступлением вечера, который был охвачен «пожаром», внезапно поглощенным морской волной. Причудливый и несколько пафосный стиль изложения, свойственный такому литературному течению, как романтизм, в данном случае повествует об обычном закате, который благодаря таланту Тютчева превращается в незабываемое и красочное зрелище.

Первые бледные звезды, появившиеся на небосклоне, поэт также оживляет, считая, что они «небесный свод приподняли своими влажными главами». В то же время воздух Тютчев сравнивает с небесной рекой, которая после захода солнца «полней течет меж небом и землей», даря долгожданное ощущение свежести, когда «грудь дышит легче и полней, освобожденная от зноя» . Действительно, прохладу летнего вечера можно сравнить с потоком воды, который несет с собой свежесть и живительную силу, словно бы давая уставшей и измученной жарой природе долгожданный отдых. При этом поэт подчеркивает, с каким облегчением и благодарностью окружающий мир принимает этот бесценный дар небес, который вызывает «сладкий трепет» у всего живого на земле. В то же время Тютчев сравнивает природу с прекрасной, но утомленной девой, для которой вечерняя прохлада является источником новых сил перед очередным жарким днем, «как бы горячих ног ее коснулись ключевые воды».

В стихотворении «Летний вечер» присутствует несколько образов, которые автор выстраивает в четкой последовательности, создавая собственную иерархию ценностей . При этом солнце, звезды, небо и воздух являются лишь частью природы, однако благодаря очень изысканным метафорам поэта превращаются в самостоятельный героев произведения. Тем не менее, в финальных строчках стихотворения Тютчев подчеркивает, что истинной волшебницей и труженицей является матушка-природа, благодаря которой и происходят все эти удивительные метаморфозы, так поразившие поэта и вдохновившие его на создание этого удивительно романтического произведения.